Дженни Герхардт. Теодор Драйзер

угля. Однажды вечером, когда он забрался в вагон, а Дженни с детьми ждали рядом, его арестовал железнодорожный инспектор. Уголь последнюю пару лет воровали постоянно, но пока количество похищенного оставалось умеренным, железная дорога не обращала на то внимания. Когда, однако, клиенты транспортных агентств начали жаловаться, что отправленные из Пенсильвании вагоны по дороге в Кливленд, Цинциннати, Чикаго и другие города теряют уголь тоннами, за дело взялись сыщики. Дети Герхардта были не единственными, кто устраивал набеги на железную дорогу. Другие семьи Коламбуса – и немалое их количество – постоянно занимались тем же самым, но попавшийся Себастьян должен был понести образцовое наказание. Его арестовали, о чем всем желающим предстояло теперь узнать из газет.

      – Слезай с вагона, – потребовал инспектор, внезапно выйдя из тени. Дженни и другие дети, побросав ведра с корзинками, пустились наутек. Первым побуждением Себастьяна тоже было спрыгнуть и кинуться прочь, однако его остановили, ухватив за пальто.

      – Стоять! – воскликнул сыщик. – Попался!

      – А ну пусти! – прорычал Себастьян, который слабаком отнюдь не был. Он сохранял решимость и присутствие духа, одновременно очень остро понимая, в какую западню угодил. – Пусти, говорю, – повторил он и, рванувшись, чуть не опрокинул своего противника.

      – Поди-ка сюда, – потребовал инспектор и с силой потянул его к себе, чтобы показать, кто здесь главный.

      Себастьян действительно подался ближе – чтобы оглушить его ударом кулака.

      Завязалась борьба, и тут на помощь сыщику подоспел проходивший мимо подмастерье. Вместе они потащили Себастьяна на вокзал, где нашли местного полицейского, которому и сдали задержанного. В разорванном пальто, с исцарапанными руками и лицом, а также с подбитым глазом он был заперт на ночь в камере.

      Последствия всего этого для небольшого мирка, где происходило дело, оказались самые ужасные.

      Вернувшиеся домой дети не могли сказать, что случилось с братом, однако, когда пробило девять часов, затем десять, одиннадцать, а Себастьян так и не вернулся, миссис Герхардт была вне себя от тревоги. Себастьяну доводилось возвращаться домой и за полночь, но сегодня ее терзало материнское предчувствие. Когда в половине второго его по-прежнему не было, она начала плакать.

      – Кому-то надо сходить рассказать отцу, – решила она. – Может, он в тюрьме.

      Вызвалась Дженни, но сладко к тому времени спящего Джорджа разбудили, чтобы ее сопровождать.

      – Что такое? – воскликнул Герхардт, не ожидавший увидеть здесь детей.

      – Бас не вернулся, – сказала Дженни и в качестве объяснения поведала обстоятельства их вечернего приключения.

      Герхардт немедленно покинул работу и в большом возбуждении дошагал вместе с обоими детьми до того места, откуда мог повернуть к тюрьме. Он успел настолько себя взвинтить подобной возможностью, что почти ничего уже не чувствовал.

      – Неужто? Неужто? – повторял он беспокойно,