Вредители по найму. Иван Магазинников

которые ею питаются! Однако это было бы слишком рискованно: соблюдающий какую-то строгую диету Эмилио держал зверьков в комнате, опечатанной охранными заклятиями, и я вовсе не был уверен, что смог бы с ними разобраться. Даже домовой не мог проникнуть в эту комнату, когда заклинания были активны.

      Пока банник отвлекал лекаря и конюшего, а домовой увлеченно гонялся за крысой вместе с остальными слугами, я работал. Накладывал хитрое магическое плетение на землю, из которой тянула соки трава. Это было обычное проклятие на немочь в руках. Слово за словом нашептывал я его на горсть земли, вливая в нее свою раздражительность, недовольство и нетерпение – чувства неяркие, слабые, но зато и обнаружить такое воздействие не в пример сложнее, ведь чем ярче использованные эмоции, тем сильнее остается отпечаток, а мне наследить ну никак нельзя. Для закрепления наговора я окропил землю парой капель крови – разумеется, не своей, а кровью Эмилио, которую мне каким-то образом раздобыл домовой.

      Условия для работы были наисложнейшие. Стараясь не отвлекаться на шум за стеной, я бережно раздвигал серебристые стебли, чтобы не примять ни травинки, а с землей обращался как с горстью пуха. Да еще и силы на наговор немочи требовалось в разы больше, чем я осмелился использовать. Поэтому мне дополнительно пришлось ритуалом укреплять наговор, удерживающий проклятие в земле, совершив его буквально на коленке.

      Задрав штанину, я прямо на колене начертил грязным пальцем круг земли. Разложил на ноге в нужном порядке куриные косточки, шарики черного перца, вычертил символы прахом усопшего, замешанным на слюне бесхвостого василиска. Часть нужных компонентов мне притащил Нурф с хозяйской кухни, остальное пришлось покупать у госпожи Кобритты. Почти физически я почувствовал, как зловещая сила струится внутри круга, и направил ее на горсть проклятой земли. Земля к земле, прах к праху, сила к силе. Этого было достаточно, чтобы проклятие распространилось по всей земле. Конечно, следы такого ритуала обнаружить не так уж и сложно, но, во-первых, рисовал я на самом себе, а значит, ничего лишнего в комнате не оставил. И, во-вторых, это была чистая сила, не несущая отпечатка моей личности.

      Аккуратно вернув на место и утрамбовав проклятую землю, я отряхнул ладони, сгреб в заранее приготовленный мешок мусор, оставшийся после ритуала, и выскочил за дверь. Шум в комнате, где домовой вместе с зомби гонялись за крысой, уже утих. Быстро пробежав мимо закрытой двери, я буквально вылетел из дома и укрылся в его тени от взглядов возможных наблюдателей. Вдоль стены пробрался к зеленой изгороди соседнего участка и, опустившись на четвереньки, вполз в заранее проделанный домовым лаз, ведущий к сараю с дровами. Там я и спрятался, дожидаясь своих сообщников.

      Первым появился запыхавшийся, но счастливо улыбающийся домовой.

      – Эх, человек, давно я так не веселился! Держи, – что-то темное мягко шлепнулось на землю передо мной. Дохлая крыса.

      – Вы что ее – до смерти загоняли?

      – Не, – мотнул головой