Берлин-45. Сергей Михеенков

германское правительство с аналогичной просьбой к командованию англо-американских войск?

      Кребс ответил, что труп Гитлера сожжён и что с командованием англо-американских войск у них связи нет.

      Для дальнейших переговоров в штаб Чуйкова прибыл заместитель командующего войсками 1-го Белорусского фронта генерал армии В. Д. Соколовский. Была сделана попытка связаться с Геббельсом для переговоров по поводу капитуляции Берлинского гарнизона. Однако немецкая сторона предложение штаба 1-го Белорусского фронта о капитуляции не приняла. Двусторонняя связь прервалась. Атаки возобновились с прежней яростью.

      30 апреля бой шёл уже в здании Рейхстага. Над зданием разведчики 674-го стрелкового полка подняли штурмовой красный флаг – Знамя Победы. Бои в здании продолжались.

      В этот день гвардейцы Катукова вели штурм Зоологического сада. 2-я гвардейская танковая армия плечом к плечу с 1-й польской дивизией сражалась в районе Тиргартена.

      1 мая бой в здании Рейхстага продолжался.

      В этот день застрелился генерал пехоты Г. Кребс и многие другие офицеры разгромленного вермахта.

      Потери Красной армии в Берлинской операции за этот день составили: 254 человека убитыми и 893 ранеными.

      2 мая Берлинский гарнизон капитулировал.

      Всё. Дело было сделано.

      Бросок «Чёрной пантеры»

      Амазасп Хачатурович Бабаджанян, гвардии полковник, командир 11-го гвардейского танкового корпуса 1-й гвардейской танковой армии 1-го Белорусского фронта

1

      Десятилетия спустя, уже став главным маршалом бронетанковых войск Советской армии, Амазасп Хачатурович Бабаджанян в одной из книг своих воспоминаний[4] написал: «Победителей судят. Судят дважды: современники – однополчане тех, кто полёг; история, которая в назидание тем, для которых цель оправдывает средства, сохранила воспоминания о пирровой победе. Но первый суд, суд однополчан, может быть, самый суровый, ибо он требует ответа за человеческие жизни. Тот, кому они доверены, имеет право рисковать и жертвовать ими гораздо меньше, чем своей собственной. И потому обязан всегда, и при всех обстоятельствах, и во имя любой цели руководствоваться единственной мыслью: а всё ли я сделал, чтобы избежать этих жертв?»

      Выживших в той войне, уцелевших в жестоких боях, победивших и вернувшихся на родную землю, к своим семьям и очагам, не оставляли видения пережитого, зачастую усугублённые искажённым сознанием вследствие перенесённых контузий и тяжёлых ранений. Последние зачастую меняли не только сознание, но и судьбы. И в памяти всегда жили образы погибших товарищей. Казалось, живые простились с мёртвыми. Простились, по точному определению поэта, в тот день, когда окончилась война…[5] Торжественные залпы победного салюта возвестили не только о том, что кровавый и великий поход завершён.

      Внушала нам стволов ревущих сталь,

      Что

4

Бабаджанян А. Х. Танковые рейды 1941–1945. М., 2009.

5

Здесь и далее цитируются строки из стихотворения поэта-фронтовика А. Т. Твардовского «В тот день, когда окончилась война…».