Алексей Козлов. Преданный разведчик. Александр Бондаренко

попутно ещё он изучал русский язык, в котором, как говорится, он изначально был «ни бум-бум». Молодой, физически крепкий, сильный – недаром потом ученики окрестили его «Железным Зельманом», – он скоро зарекомендовал себя в числе лучших работников, ударников труда, тех, кого тогда называли «стахановцами». Так что вскоре он был повышен в должности до кочегара, потом работал и механиком. К тому же, определённо имея способности к языкам, Зельман очень быстро заговорил по-русски, пускай и с сильным акцентом. Ну и, разумеется, тем временем он успешно прошёл проверку (а с чего ему было её не пройти?), а потому вскоре поступил на учительские курсы.

      Кстати, уже упоминавшийся нами Алексей Ботян, демобилизовавшись, также поступил тогда на учительские курсы – только у себя, в Белоруссии. Советская власть очень заботилась об образовании населения – по всей стране. Потому после курсов и Щерцовский, и Ботян, как и многие тысячи иных молодых людей, приступили к получению высшего образования. Щерцовский поступил в Горьковский институт иностранных языков (позже он ещё обучался на факультете иностранных языков Вологодского пединститута, уже по специальности «учитель английского языка»), Ботян – в Высшую школу НКВД в Москве. Но если затем, во время вскоре начавшейся Великой Отечественной войны, Алексей Николаевич оказался в немецком тылу в составе разведывательно-диверсионного отряда НКВД «Олимп», то Зельмана Шмульевича на фронт просто-напросто не пустили, хотя он и очень просился. Этнических немцев, представителей ряда национальностей Кавказа и кого-то там ещё не только не призывали в ряды РККА и не отправляли на фронт, но и с фронта снимали уже служивших, – возможно, что и Щерцовский попал под эту «гребёнку» как «польскоподданный». Когда же на территории СССР начали формироваться польские воинские части, Зельман хотел поступить туда, но тоже что-то «не срослось», не взяли…

      Не будем сейчас обсуждать тогдашние правила и кого-то ругать, но вспомним, что в годы Второй мировой войны в Соединённых Штатах всех тамошних японцев, больше половины из которых имели американское гражданство, после нападения японской авиации на американскую военно-морскую базу Пёрл-Харбор отправили за колючую проволоку в так называемые «военные центры перемещения», чтобы не сказать «концентрационные лагеря». И ничего, никто там себе сегодня по этому поводу голову пеплом не посыпает и не кается, никакого общественного движения типа «Yellow Lives Matter»[13] не возникает, а союзная Штатам Япония сохраняет гордое молчание, как будто бы её это вообще не касается.

      Таким образом, вместо окопов Зельман Щерцовский оказался в Вологодской мужской школе № 1 – преподавателем немецкого языка. А по тем временам учитель немецкого был для многих нечто типа «врага народа», как минимум – «носитель враждебной идеологии», если не замаскированный германский шпион. Ведь немецкий язык был языком врага, фашистов, гитлеровцев – людей,

13

«Жизни жёлтых важны» (англ.) – по аналогии с не столь давно возникшим в США общественным движением «Black Lives Matter» («Жизни чёрных важны»).