Братья Нобели. Петр Ефимович Люкимсон

иностранные языки, дети вполне могут получить дома. Причем не по усредненной щкольной программе, растянутой на восемь – десять лет, а каждый в своем индивидуальном темпе. Собственно, другого варианта Нобель-старший предложить сыновьям и не мог – как отмечает Бенгт Янгфельдт, в то время «заграничные ученики не имели права посещать российские школы или поступать в российские университеты. Иностранным учителям также не было дозволено преподавать в стране без специального разрешения. Россия Николая I отличалась клаустрофобическим национализмом, и к иностранным влияниям относились с большим подозрением, опасаясь идеологического заражения»[26].

      С поиском преподавателя истории и языка дело было решено быстрее всего. Нобелю посоветовали нанять русскоговорящего шведа, магистра философии и преподавателя кадетского училища по имени Ларс Сантессон. Этот азартный, остроумный интеллектуал и рассказчик заинтересовал Роберта, Людвига и Альфреда (особенно последнего) вопросами мировой философии и литературы. А заодно научил критически воспринимать информацию, ухватывать суть в законодательных положениях, официальных уставах и документах, так как по своему первому образованию являлся профессиональным юристом.

      Любопытно, что мальчики, несмотря на разницу в возрасте, учились вместе – так сказать, по одним конспектам. Из чего прямо следует, что младшему болезненному Альфреду после каждого приступа мигрени приходилось читать больше книг и справочников, чтобы нагнать братьев.

      К десяти годам у Альфреда пробуждается интерес к философии. Он читает Платона и Аристотеля, делает из них выписки, переводит сочинения Вольтера с французского на шведский, а потом опять на французский. Уже тогда он выработал правило, которому следовал до преклонных лет – расширять словарный запас путем заучивания целых страниц немецких, русских, французских словарей. Свою физическую слабость и быстрое переутомление он компенсировал высоким интеллектуальным напряжением и поразительной работоспособностью.

      Периоды очередной простуды, бессонницы, несварения или головокружения он проводил с книгой в руках или просто лежал, закрыв глаза, наедине с мрачными мыслями, чувствуя себя несчастным отшельником и никого не желая видеть. Думается, еще тогда в его голове прокручивались вопросы о смысле человеческой жизни и смерти, о своем предназначения. Складывается впечатление, что уже в годы юношеского созревания он успел подумать обо всем на свете. Успел наплакаться и настрадаться, полюбить и разлюбить жизнь, разочароваться и снова воспрянуть духом, переболеть всем на свете – от ангины до депрессии и обрести новые силы, чувствуя себя счастливым. Даже замахнуться на грандиозные мечтания – сделать себя и мир вокруг себя здоровее и лучше.

26

Янгфельдт Б. Нобели в России. М., 2022. С. 59.