Маргелов. Сергей Михеенков

возле каждого экипажа. Походка и жесты его, спокойная манера отдавать приказы источали уверенность на грани нахальства.

      Комендант еще раз попросил переводчика зачитать ему привезенный советским майором документ и после короткой паузы сказал:

      –Gut, Herr major. Geben Sie uns noch ein paar Stunden, und am morgen die Stadt letztzer deutscher Soldat verlässt dise Stadt[5].

      Переводчик завершил фразу вежливой улыбкой. Майор Концевой кивнул и тоже улыбнулся. Им оставалось пожать друг другу руки, и два майора, русский и немец, это сделали.

      В первых числах октября полки 8-й стрелковой дивизии начали строить оборону вдоль линии демаркации. Из немецкой зоны оккупации через Буг массово бежали белорусы и евреи. Пришлось договариваться с немцами о том, чтобы процесс добровольного переселения прошел как можно более безболезненно. В свою очередь, за Буг уходили поляки, которые ненавидели большевиков, советские законы и порядки. Были среди них и бывшие граждане Российской империи, которые в годы Гражданской войны с оружием в руках сражались против Красной армии на различных фронтах. Маргелову было поручено всячески способствовать переселению белорусов из Белостокского воеводства.

      Вскоре Минская дивизия передала свой участок обороны пограничникам и отошла на тыловой рубеж – в район городка Высокое севернее Бреста. Операция длилась около двух недель. Командование подвело итоги. Поделило награды. Капитану Маргелову и его боевым товарищам, с кем он шел впереди Минской дивизии, за весь этот рейд от Несвижа до Седльце достался веселый ужин за свой счет в ресторане польского городка.

      «Вся группа, – рассказывал о своей первой войне генерал Маргелов, – получила благодарность от командира дивизии за образцовое выполнение боевой задачи и была представлена к правительственным наградам.

      На радостях мои друзья-сослуживцы собрались вечером в ресторане городка, уже занятого к тому времени без единого выстрела нашими войсками. Отметив мою удачу, которую боевые друзья единодушно назвали подвигом, обильными возлияниями, мы захотели потанцевать с местными паненками, оставшимися в городке. Девушки с удовольствием танцевали с молодыми статными офицерами и с неменьшим удовольствием присаживались за наш стол выпить и закусить в веселой компании.

      Веселье наше расстроили, судя по всему, зажиточные местные граждане еврейской национальности, тоже находившиеся в ресторане и праздновавшие что-то.

      – Вася, – сказал один из моих товарищей, – над тобой жиды смеются.

      Действительно, за одним из столов еврейская компания показывала на мою перевязанную щеку и легкомысленно между собой пересмеивалась.

      Офицеры схватились за пистолеты, а я – за свой маузер, который направил вверх. Выстрел прозвучал неожиданно – люстра, висевшая под потолком, разлетелась вдребезги. Насмешников как ветром сдуло. Зато почти мгновенно появились наши ребята из военной комендатуры и препроводили всех на гауптвахту,

5

Хорошо, господин майор. Дайте нам еще несколько часов, и к утру этот город покинет последний немецкий солдат (нем.).