Турбулентность. Повести и рассказы. Анатолий Звонов Звонов

p>

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Снесла курочка яичко

      Рассказ

      Подмосковный Испытательный полигон НИИ Парашютостроения занимал огромную территорию. Его граница с Лабораторией Физики Земли простиралась почти на два километра, до самой кромки едва видимого леса. Другой край полигона примыкал к сельскому поселению и дачам. Именно там располагались две пневматические пушки с резервными баллонами высокого давления, дизельной компрессорной установкой, котельной и длинным, но узким деревянным рабочим помещением. Все это казалось временным, даже пушки – на колесах. По будням с раннего утра на всю округу бубнил и шипел мощный дизель. Часов с десяти, примерно каждые полчаса, всегда неожиданно для окружающих раздавался грохот сравнимый с бомбовой атакой. Тяжелые стальные снаряды, вылетавшие из пушек в сторону леса, создавали значительные помехи сигналам, отправляемым тарельчатой антенной Лаборатории нашим космическим братьям. Правда, радовали глаз раскрывающиеся разноцветные парашюты. Сразу за этим ревел дизель танкетки, отправлявшейся в поле на подборку снарядов, парашютов и бог знает еще чего. Несмотря на неудобства для окружающих, аэробаллистическая испытательная установка существовала уже более четверти века, поскольку с ее помощью ускорялось внедрение некоторых видов вооружения и военной техники.

      Но однажды наступившая тишина породила толки, будто пушки скоро уберут, а на их месте построят птицефабрику: некоторым впечатлительным обладателям острого слуха даже представлялось вожделенное кудахтанье кур.

      – Наконец-то, – говорил один из сельчан, – заживем как нормальные люди.

      – Не надейся, – отвечал ему Васька Тараторкин, сельский балабол, щеголь и выпивоха, много лет проработавший на стенде укладчиком парашютов, – просто тема сейчас такая.

      – Какая это, такая? – не унимался въедливый собеседник.

      Васька давился от смеха, но молчал, помня, что дал подписку о неразглашении. Кроме него на стенде работали еще пятеро сельчан – они тоже никому ничего не рассказывали.

      * * *

      За два года службы в армии Аркадию так надоели грохоты выстрелов, лязг гусениц, рев моторов, постоянная забота о сотне солдат, что, демобилизовавшись, искал себе место работы тихое и без подчиненных. Набрел в поисках на НИИ Парашютостроения, где по его сведениям должна быть аспирантура. Не пугал его тернистый путь из инженеров в ученые.

      – А-а-а, – выслушав Аркадия, кадровик снял трубку, – Мелик Погосович, к тебе работник пришел, просил инженера?

      Примерно через час рядом с грузным армянином Аркадий стоял на краю поля. Их внимательно разглядывали восемь мужиков в черных, но посеревших от времени авиационно-технических костюмах. По правую руку от Аркадия покоилась на шасси грузовика в горизонтальном положении пневматическая пушка: четырехметровый толстостенный ствол калибром двести миллиметров с приваренным в казенной части двухсотлитровым баллоном высокого давления. Из-за нее выглядывала пушка подлиннее и потолще. На площадке лежали множество металлических снарядов и две длинные трубы с круглыми фланцами на концах – банники. С их помощью снаряды досылают в казенную часть пушек.

      – Вот табэ наука, ипона мат, – превозмогая одышку, провозгласил Мелик Погосович и заковылял к машине, пуская папиросный дым и переваливая грузную фигуру то на одну, то на другую ногу, – вныкай, работай.

      Огонь желания сразу попасть в аспирантуру моментально уподобился тлеющему угольку вчерашнего костра. С высоты своего образования слесаря-электрика Мелику пушка казалась кузницей науки. Аркадий же понял, что опять попал на работу с людьми, в шум, грохот и лязг, безо всякой надежды на интеллектуальное развитие и карьерный рост. Но другого выхода не было, в ушах звучали слова жены: « Деньги, что привез, кончились, пора зарабатывать!»

      Темы исследований шли одна интересней другой, но все это – чужие темы. Знания, полученные в институте, он пополнял кусочками в беседах с конструкторами и научными работниками, приезжавшими понаблюдать за испытаниями. Он виделся с ними иногда по утрам в здании института, перед отъездом. Его узнавали и начали сначала, улыбаясь, похлопывать по плечу, потом появилось что-то похожее на уважение. Аркадий же стремился и чувствовал в себе способности самому заняться, наконец, делом, связанным с исследованием аэродинамики парашютов. Даже глядя вслед раскрывающемуся парашюту, Аркадий живо представлял себе, как образуются и преображаются невидимые никому воздушные вихри. Четыре года кроме отчетов по испытаниям он периодически писал заявления с просьбой перевести его в научный отдел. Но работники отдела аэродинамики – это элита, именно там зарождаются новые идеи, там сосредоточен резерв руководства института. Он уже начал подумывать о смене места работы.

      Поиски привели его однажды осенним вечером на четверговый семинар к академику О. М. Белоцерковскому на улицу Радио.

      – Вам надо по стопам Игоря