Друг отца. Запретная страсть. Мария Манич

покупает себе оценки чаще, чем я кофе, на место, но сегодня я без сил. Поэтому ограничиваюсь только выставленным средним пальцем.

      Смолин и его компашка взрывается хохотом, а я отворачиваюсь от одногруппника и иду к остановке, где собираюсь прыгнуть в автобус и поехать прямиком в участок, не переодеваясь.

      Я уже была там трижды и каждый раз уезжала ни с чем. Через адвоката папа передал, чтобы больше не смела приходить. Но я не могу просто сидеть и ждать.

      От папы нет вестей уже почти неделю.

      Я проверяю телефон ежесекундно.

      Ничего. Пусто.

      Папа попал в тюрьму.

      Я не знаю, за что, как и… Я вообще ничего не знаю и не понимаю. Но обязательно выясню.

      Судя по карте в приложении, нужный автобус только уехал, а следующий должен прийти через пятнадцать минут.Остановка совершенно пустая.

      Вдруг напротив меня тормозит высокая черная тонированная машина. Задумавшись, мажу по ней незаинтересованным взглядом и вновь утыкаюсь в телефон. Краем глаза замечаю, как из машины выходит мужчина и двигается в мою сторону. Инстинктивно напрягаюсь.

      Я не заинтересована в новых знакомствах. И уж точно не стала бы с кем-то знакомиться на безлюдной остановке.

      – Василиса Назарова?

      У меня волоски на теле встают дыбом от грубого мужского голоса, словно его обладатель не очень часто пользуется голосовыми связками.

      Осторожно поворачиваю голову. Мужчина мне незнаком. Большой. Опасный. У него черные, как вороново крыло, волосы, смуглая кожа, крупный нос и плотно сжатые губы. Он словно чем-то ужасно недоволен. Например, тем, что видит сейчас перед собой.

      Интуиция вопит об угрозе, но я не могу отвести взгляда от темных глаз, что внимательно смотрят на меня в ответ. От макушки до самых кончиков острых туфель и назад. И морщится. Этот неприятный тип морщится, рассматривая меня!

      – Д-да…А вы кто? – спрашиваю с вызовом.

      Где же мой автобус?

      – Друг.

      – Извините, я вас впервые вижу, и мы точно не друзья.

      Мужчина вдруг начинает двигаться в мою сторону. Отшатываюсь, когда крупная рука обхватывает мое запястье. Пытаюсь вырваться из захвата. Бесполезно.

      Где же люди? Вокруг ни души!

      – Что вы делаете? Пустите. Я буду кричать.

      Мне реально становится страшно. Сердце подпрыгивает к горлу и тяжелым камнем падает в живот, когда до моего мозга доходит следующая сказанная незнакомцем фраза:

      – Я друг твоего отца, и сейчас ты пойдешь со мной.

      – Что-то случилось с папой?

      – Случилось.

      К глазам подкатывают слезы, и я начинаю задыхаться.

      Папа у меня один. Вообще один. Никого ближе и роднее в этом мире нет. Если с ним случилось что-то страшное… Я просто не знаю, как переживу это. Все что угодно, кроме непоправимого…

      Я давлюсь слезами, оседая на асфальт.

      – Черт. И послал же задачку, – мужчина грубо встряхивает меня, возвращая в вертикальное положение.

      Я еле стою на высоких каблуках, валюсь вперед и хватаюсь за каменные плечи незнакомца, прижимаясь к его груди своей.

      – Твой отец вляпался по уши в дерьмо и попросил присмотреть за тобой. Хватит мокроту разводить.

      – Так он не умер?

      Мир снова наполняется красками.

      – Живее всех живых. Пока что.

      Я опять начинаю поскуливать, шмыгая носом…

      – Мне нужно к нему.

      – В другой раз, малышка.

      Не успеваю опомниться, как оказываюсь висящей вниз головой. Этот неотесанный неандерталец закинул меня на плечо и теперь тащит в сторону своей машины.

      Авто блокируется быстрее, чем я успеваю попытаться выбраться. Вжимаюсь в дверцу, глядя, как мужчина устраивается за рулем. Ну да, ему только такая машина и по размеру. Большая, как он сам. Ощущение, что рядом с ним пространство сужается, я сглатываю, пытаясь носом ухватить больше воздуха. Не поддаваться панике. Он сказал, что папин друг. Но я знаю, у папы таких друзей быть не может. Зато он может оказаться врагом. Тем, из-за кого отец сейчас в тюрьме. А я стану кем-то вроде заложницы.

      – Кто вы? – спрашиваю хрипло.

      В горле пересохло от страха. Мужчина кидает быстрый взгляд.

      – Пристегнись, – приказывает.

      Именно приказывает. Иначе его слова не расценить.

      – Выпустите меня из машины. Или докажите, что вы действительно папин друг. Иначе я никуда с вами не поеду.

      – Ты уже едешь, девочка. И сильно облегчишь мне задачу, если будешь вести себя адекватно.

      – А иначе что?

      – Поверь, ты не хочешь знать.

      Смотрит на меня, я облизываю пересохшие губы. Его взгляд на секунду сползает на них. Между бровей тут же залегает складка. Отворачивается, на дорогу смотрит. Пока я мечусь в поисках выхода.

      – Объясните,