Я родом из Уланского подворья. Леонид Оливсон

как насосом, пьем молочко груди.

      И это наша вначале первая еда.

      Пока еще ревущий, мы – небольшой комок,

      Но мы уж сладкое, живое, дышащее тело.

      Вот кто-то, приподняв нас, к груди своей привлек:

      Наверно, папа – быстро положил, дыша несмело.

      Каких жестоких мук, рожая, мама натерпелась!

      Какой она свершила мужественный подвиг!

      Вот так давно создателю Вселенной захотелось —

      Для нас же это счастливый и бесценный миг.

      А мы себе порою ночью позволяем

      Кричать и плакать без причины, и в руках крутиться.

      Да, мы еше малы, ну ничего не знаем,

      Что в мире нам придется всем премудростям учиться.

      Мы узнаем, что плохо и что хорошо

      О сказке «Вершки и корешки» малыш не знал.

      Зато в мечтах он был великий фантазер

      И рвался в театр пойти, и всем надоедал,

      Чертил в тарелке с кашей множество озер.

      Увидев маму в мультике, ему знакомом,

      Из сказки «Спящая красавица» Перро,

      Рисунок сделал сказки той в своем альбоме,

      Где славный принц ее целует от хвороб.

      О, как он ненавидел кашу манную!

      Но бабушка его кормила с попугаем…

      Мы все прошли ту стадию обманную,

      Где нас кормили кашей, сказкой увлекая.

      Нам все казалось удивительно прекрасным,

      Мы перед сном просили сказку почитать.

      И сколько было тут ребяческих соблазнов,

      Чтоб время оттянуть и вовремя не спать.

      Нам все становится уже поздней понятным,

      И в памяти бывает это не свежо.

      Суть сказки учит нас всегда вещам занятным:

      Мы узнаем, что плохо и что хорошо.

      Этот мир волшебных сказок

      Этот мир волшебных сказок

      Сам себе он сочинил,

      Без родительских подсказок

      Замок он соорудил.

      В нем оконца, и бойницы,

      И кресты, и купола.

      Суетятся всюду принцы,

      Стрелы лука в цель летят.

      Он не дремлет ни минуты,

      В рыцари идет игра.

      У него есть трубадуры,

      Целый день слышны «Ур-р-ра!..»

      Полон дом – знакомы лица:

      Всей округи ребятня.

      Нету только колесницы:

      Папу превратил в коня.

      Его полны арсеналы —

      Палки, веники, шиты,

      Меч, доспехи и кинжалы,

      Прыгалки сестры – кнуты.

      Еще одна из детства веха

      Средина лета… в Томилино на даче

      Я, восьмилетний, на лужайке.

      Я, у забора стоя, увидел клячу

      И мужика в телеге в майке.

      Был взорван вонью лип пахучих аромат

      От клячи с молоком на грунте.

      Мужик, в телеге ехавший, был староват.

      Их вид явил мне чувство грусти.

      Помог я маме взять воду из колодца

      И стал бродить я по лужайке.

      Козел наш Борька ко мне вдруг что-то жмется:

      Его ворон пугала стайка.

      Был Борька немолодой козел,

      Меня порой рогами нежно задевал.

      Я еше глупый, не повзрослел

      И на рога ему кастрюлю надевал.

      Лишь стоило забыться мне, чтоб почитать, —

      Он находил меня повсюду.

      Хоть надо мной он не имел большой диктат,

      Я вспомнил этого хитрюгу.

      Вот почему у нас козел был, не коза, —

      Осталось для меня загадкой.

      Казалось мне, что понимал он словеса

      И поведеньем был не гадкий.

      Мне стоило сверкнуть глазами и сказать:

      «Не надо это делать, Борька!» —

      Он задом пятился траву кругом щипать,

      Он как бы понимал напор мой.

      О, как прекрасен там воздух был!

      Тот воздух, что давал покой и радости.

      Его сквозь годы я не забыл:

      Вкус