Его запах после дождя. Седрик Сапен-Дефур

Я ехал на любовное свидание, совершенно непредсказуемое, потому что второй участник этой истории не подозревал о ней, и, может быть, ее не хотел.

      Жизнь коварна, но есть правила, которым полезно следовать, – желательно взвесить возможные ущербы и подумать, как извлечь из них благо. Такая работа полезна сердцу. Мир благополучных людей, а я один из них, делится на две части: для одних главное – чувствовать биение жизни, их страшит косность, но не пугает непостоянство и неизведанность, которые подстегивают желание жить; и противоположный полюс – люди, которые не желают, чтобы с ними что-то случалось, их устраивает только привычное, день за днем должен следовать в неизменном порядке, жизнь должна лишь присутствовать, но их самих – пожалуйста! – трогать не нужно. Я, как бы ни было это утомительно, стараюсь, чтобы ни одна секунда моей жизни не была похожа на другую. Имею ли я право закрутить щенка в круговерть, какой требует моя жажда жить? И разве мое свободолюбие не станет в данном случае величайшим притеснением? Ведь я как бы заявляю: мои желания – судьба для тех живых существ, которые живут вокруг меня. Значит, я буду любить себя, а не его. Хотя для большинства людей выбор собаки – вопрос скорее всего эстетический, вроде выбора, например, одежды, но я-то ее выбираю всем своим существом, до головокружения, и это меня радует.

      Дом был похож на большую букву L, причем коротенькая черточка под керамической черепицей выглядела новенькой и кокетливой, а длинная черта под почернелой крышей с новыми красными заплатками напоминала о долгом прошлом и множестве не совпадающих друг с другом надежд. Стены новой части были, как в старину, из камня, а старая почти вся оштукатурена: дети хотели изменить дом родителей, а внуки вернулись к кладке дедов.

      Ошибиться адресом было невозможно – во дворе, куда ни посмотри, бегали собаки. Чтобы попасть в дом, нужно было пусть не любить их, но хотя бы не бояться. Мадам Стена надежно защитила себя от вторжения судебных приставов. Въездные ворота – два каменных столба с львиными головами наверху, но собственно самих ворот между ними не наблюдается, хотя, может быть, когда-нибудь они и будут. Нет вокруг и ограды. Здесь живут в чистом поле, но в мечтах видят себя в поместье.

      Сколько же тут собак! Маленькие, огромные, гавкающие, медлительные, молчаливые, презрительные, приветливые, подозрительные, кое-кто в ошейниках, большинство без них, ни одна не на привязи, ни на короткой, ни на длинной, и шум вокруг, конечно, невообразимый. Повезло собакам, которые здесь родились, бегают себе на свободе, живут без строгой муштры, привычка с детства к свободной жизни – великое благо. Я остановился посреди двора из опасения раздавить одну из тех, что бросились мне навстречу. Остановился и пообещал себе, что не буду бездумно идеализировать все, что увижу в ближайшие минуты на этой ферме. И тут же спохватился – не поддаться очарованию? Какая глупость! Держать