Таинственное наследство. Лель Вайолет. Книга 1. Наталья Полюшкина

Но, увидев Лель, они тут же вышли. Лель нахмурилась, решив не обращать внимания. Она молниеносно натянула трико и кремовую юбку выше колен. В тот же момент три раза мелодично прозвенел колокол: танцы начались! Лель бросила взгляд в зеркало: короткие юбки всегда ей шли. Лель улыбнулась, сжала кулачки на счастье и вышла в просторный зал. Яркий свет софитов тут же ослепил её, и она замерла на пороге, машинально прикрыв глаза ладонью.

      – Опаздываем? Будьте добры, в центр зала! – раздался певучий голос с лёгкой хрипотцой.

      Лель прошла туда, где уже стояла невысокая смуглолицая женщина в чёрном трико.

      – Мефрау Изограци. – Наставница протянула руку. Рукопожатие было крепким. – Вы, по всей видимости, новенькая? Как ваше имя?

      – Лель… Простите! Мефрау Вайолет, – Лель покраснела.

      – Вайолет? – мадам переспросила. Она приветливо улыбалась. – Знакомая фамилия. Где я её могла слышать?

      Резкий голос рассёк тишину:

      – Это внучка Клёйна Уивера, торговца! У них лавчонка старого тряпья!

      Та девушка, что выкрикнула эти обидные слова, сверлила Лель раскосыми, как у дикой кошки, глазами. Вокруг головы чёрное облако волос, локоны штопором, на лице улыбка. Но Лель заметила, как презрительно подрагивают уголки пухлых губ, как искрятся презрением янтарные глаза. Темноволосая девушка сделала шаг вперёд, и Лель заметила, что кулаки у неё сжаты, словно она намеревалась драться.

      – Мефрау Веридад, вернитесь-ка на место! Впредь попрошу обращаться к вашим соученицам в уважительном тоне! – Лицо наставницы исказилось.

      С едва сдерживаемым негодованием мефрау Изограци отвернулась, и над пухом её волос замерцали изумрудные искры.

      Услышав приказ, красотка отступила назад. Мефрау Изограци, всё ещё возмущённая, молча указала Лель на место среди остальных, после чего круто развернулась на мысках бальных туфель и прошла в дальний угол, где стоял допотопный музыкальный аппарат. И вдруг в то единственное мгновение, когда наставница отвернулась, чтобы завести граммофон, Веридад кое-что сказала. Короткое слово прозвучало тихо, но разнеслось по всему залу.

      Давно уже звучала музыка, и юркая мадам весело подбадривала кружащихся в танце, а в висках Лель ещё пульсировало унизительное «Решето!».

      Остаток занятия прошёл словно в тумане. У Лель никак не получалось забыть произошедшее. В ушах отдавалось эхом грязное ругательство. Даже подростки не позволяли себе такое. Ну а уж среди взрослых это слово и вовсе считалось оскорбительным. Его выкрикивали только в самых яростных детских ссорах. Знали – за это могут и побить.

      «Папа без году никто – прочь отсюда, решето!» – вопил зарвавшийся мальчишка и сразу опрометью бежал под защиту собственного дома.

      «Но чтобы в этих стенах? Дикость какая-то!» – идя по коридорам Университета, думала Лель.

      «Решетом», а поначалу «решками», в противовес «драконам» титулованных родов, называли тех выходцев из бедных семей, что разбогатели благодаря собственному упорству и труду. Сначала