Продукт 666: Ловушка в бокале. О Сильвестр

мости сказано достаточно много, и казалось, что мне не проделать эту работу. Но благодаря моей сестре – которая меня вдохновила на этот подвиг – я всё-таки решился написать книгу.

      Первые мои строки были написаны в стенах наркологии, ручкой в тетрадке, в окружении товарищей по несчастью. Мне было достаточно трудно сконцентрироваться и сформулировать мысль. Приходилось писать ночью, когда тихо и спокойно. Несмотря на все эти трудности, мысль обрела форму и легла на лист.

      Итак, я в наркологии. Время 00:30. Дежурный тусклый фонарь, и я под ним всматриваюсь в тетрадь…

      Глава 1. Наркология

      Я сбился со счёта, в который раз нахожусь здесь. Помню достаточно хорошо, как я оказался тут, в отделении реабилитации наркологического диспансера, впервые. Тогда, в 2017 году, я абсолютно не понимал, для чего здесь нахожусь, да ещё и на такой долгий срок – один месяц.

      До моего первого появления здесь я понятия не имел, что такое заведение вообще существует. Я приехал сюда по направлению нашего нарколога из районной больницы. Он осмотрел меня, выслушал и сообщил, что состояние моё достаточно тяжёлое, и что мне нужно срочно ехать в больницу для стационарного лечения. Этому предшествовало то, что я беспробудно пил в течение трёх недель. Моё состояние действительно было нехорошим. В тот день я проснулся утром с сильнейшим похмельным синдромом: интоксикацией, головокружением, тахикардией, недомоганием. Я слышал каждый удар моего сердца, а в глазах мелькали белые вспышки. Я был дезориентирован в пространстве. Меня шатало при ходьбе, как будто я нахожусь в активной фазе опьянения. Мне казалось, что вот-вот моё сердце не выдержит и остановится. Внутри меня преобладало ощущение тревоги. Я думал только о том, что ничем хорошим это не закончится. Удивительно, но в тот момент я понимал, что опасения в отношении моего здоровья были не безосновательны.

      Я выпил бутылку пива, и это – как мне кажется – на некоторое время помогло на физическом и психологическом уровне, но мне всё ещё было очень плохо. Моё состояние оставалось тяжёлым. Именно оно буквально заставило меня явиться к наркологу. Будь мне немного легче, малость терпимее, я бы ни за что не пошёл к доктору.

      По дороге к врачу я был в сомнениях. Мой разум анализировал ситуацию, взвешивал, искал альтернативу обращению в больницу, оценивал моё внутреннее состояние, но, получая плохие известия, бил тревогу, и я убеждался, что медицинская помощь мне необходима. Я пришёл до начала приёмных часов и сидел у кабинета нарколога. Тогда, сидя напротив этой двери, я думал: для чего я сюда пришёл? Зачем я здесь? Чем этот врач может мне помочь? Я ведь знаю, что мне поможет на сто процентов. В этот момент я вскакивал со стула, порываясь уйти из больницы в эту же секунду, но мой разум и чувство тревоги останавливали меня.

      Дальше – кабинет нарколога. А ещё позже – я узнал, что есть больничный стационар наркологии, но больше никаких подробностей.

      Предварительно собрав сумку с вещами, я приехал в соседний город, который находится в сорока минутах езды. На тот момент город этот я знал не очень хорошо. Спрашивал у людей дорогу. Через полтора часа я добрался до места и шагал своей неуверенной походкой рядом со зданием наркологии. Оно выглядело так же, как тысячи других провинциальных больниц России. Единственное, на что можно было обратить внимание новичку, – это на решётки на окнах, на всех этажах. Но тогда моё самочувствие беспокоило меня гораздо сильнее, чем решётки на окнах. Поэтому при первом осмотре здания для этой детали так и не нашлось внимания.

      Я подошёл к нужному входу. О том, что он «нужный», меня известила табличка: «5 Отделение реабилитации наркологического диспансера». Я нажал на кнопку звонка, меня впустили и проводили в кабинет заведующей отделением. Там я предъявил своё направление от врача-нарколога и рассказал свою историю. Тогда мне казалось, что мой случай исключительный, а причина прибытия крайне весомая. Но сегодня я понимаю, что до меня в этом кабинете было сказано сотни таких же – а быть может, и более исключительных и весомых историй, и после меня будет сказано не меньше.

      Заведующая меня выслушала, полагаю, что сделала выводы о состоянии моего организма – первоначально с моих слов. Это в дальнейшем положение уточняется: измеряют давление, температуру, берут кровь на анализ. Позже, когда врач делает назначение, – приступают к лечению.

      В конце нашей беседы с заведующей я узнал, что отделение – как, в общем, и вся наркология – имеет свои правила пребывания больных на стационарном лечении. Что это значит? Это означало, что у всего теперь будет свой порядок, своё расписание и свои ограничения: подъём, отбой, приём пищи, групповые занятия у психолога, время просмотра телевизора – всё это имеет своё определённое время. Для пациента – особенно который тут впервые – затруднительны и возмутительны именно ограничения. С ними он не хочет мириться и пытается всячески их не соблюдать или как минимум выразить своё отношение к этим ограничениям.

      Стационар закрытого типа, а это значит, что свободный выход на улицу не предусмотрен. Мобильные телефоны запрещены, так же, как и планшеты, ноутбуки и всё то, что может пациента связать с внешним миром. Личные вещи при поступлении тщательно