Черная повесть. Алексей Хапров

апали меня своими колючками. Мои ноги беспрерывно спотыкались о мёртвые корявые сучья и гниющие пни, которые тяжело было сразу заметить в высокой траве, а протянувшаяся густой сетью с куста на куст паутина налипала на мою одежду и заставляла периодически брезгливо отряхиваться.

      Идти было тяжело. Но, невзирая на все препятствия, на страшную, нечеловеческую усталость, на острую, ноющую боль в сломанной руке, на мучившие меня голод и жажду, я упорно преодолевал эти дебри, практически не зная отдыха. У меня была одна-единственная цель – поскорее вырваться из этого зелёного ада.

      Смеркалось. Багряное солнце клонилось к закату. Его лучи разгоняли слабый туман, и падали на землю густыми, слегка согревающими струями. Ветер игриво колыхал верхушки столетних деревьев, которые тоскливо шумели, словно жалуясь на свою старость, и на свою скучную, однообразную жизнь.

      Мимо меня промчалась белка. Она забралась на сосну, расположилась на нижней ветке, с которой осыпались жёлтые, уже отмершие хвоинки, и оттуда с любопытством уставилась на меня своими чёрными, блестящими, напоминавшими маленькие бусинки, глазками, словно изумлённо спрашивая: что тебя сюда занесло, человек?

      В моей голове царила пустота. В глазах раз за разом вспыхивали и вращались маленькие красные звёздочки. Иногда у меня возникало такое ощущение, что я пребываю в каком-то полусне. Что всё, что было вокруг меня – это не реально. Что всё это мне просто кажется. А я на самом деле сейчас лежу дома, в своей кровати, и сладко посапываю на подушке. Но меня тут же отрезвляли воспоминания о пережитом. Они уничтожали любые, даже маломальские сомнения в реальности происходящего.

      Вдруг на фоне уже ставшей для меня привычной тишины отчётливо прозвучал гул автомобильного мотора. Я остановился, как вкопанный, и прислушался. Это была не слуховая галлюцинация. Это был реальный звук. Очевидно, где-то невдалеке проходила трасса. Я стиснул зубы, и из последних сил продолжил свой путь.

      Когда через некоторое время впереди показалась просека, у меня уже не осталось сил, чтобы хоть как-то выразить свою радость. Я вышел из леса, добрался до обочины дороги, скинул изрядно натёрший мне спину рюкзак, и в изнеможении опустился на землю. Физическое и нервное напряжение тут же дало о себе знать. Меня охватила жуткая слабость. Передо мной всё заплясало и закружилось, и я непроизвольно отключился, погрузившись в глубокий сон, сквозь который смутно, как бы издалека, до меня донёсся скрип автомобильных тормозов. После этого послышались вопросительные голоса. Затем чьи-то руки осторожно подняли меня с земли и куда-то понесли…

      Очнулся я от лёгкого, хотя и достаточно ощутимого похлопывания по щекам. Разомкнув веки, я увидел перед собой четыре пары беспокойных глаз.

      – Ну, вот, кажись очнулся, – пробасил худощавый, немного сутулый мужчина в белом колпаке и белом халате, шею которого обхватывали слуховые наконечники фонендоскопа. Мужчина был высокого роста, с продолговатым лицом, крутым лбом, на котором чётко обозначались так называемые «музыкальные шишечки», а также несколько горизонтальных, близких к бровям, морщин. У него был толстогубый широкий рот, длинный массивный нос, серые глаза, которые за мощными линзами старомодных роговых очков казались просто огромными.

      – Нашатырь, Виктор Михайлович? – спросила стоявшая рядом с ним симпатичная миниатюрная чернявая девушка с лицом, чем-то напоминавшим мышиную мордочку, также облачённая в белый халат.

      – Не надо, – ответил тот. – Он и без него аклимается.

      Две другие пары глаз принадлежали пожилой супружеской паре, стоявшей чуть поодаль, вид которой не свидетельствовал об её принадлежности к персоналу больницы, где я, судя по всему, находился. Это были седой мужчина в бежевом свитере, и полноватая женщина в розовом пуловере.

      – Живой? – спросили они.

      – Живой, – откликнулся врач.

      – Фу, слава Богу, – облегчённо вздохнула женщина. – Мы уж думали, помирает. Едем – и вдруг впереди он лежит у самой обочины. Остановились, подошли – а он без сознания. Мы перенесли его в машину – и сразу к вам.

      – Где вы, говорите, его нашли? – спросил Виктор Михайлович, задумчиво глядя на меня.

      – Километров за пятьдесят отсюда будет, – сказал мужчина.

      – Я на днях по радио слышала, что в лесу шестеро студентов пропали, – добавила его жена. – Может, это один из них?

      Я усиленно закивал головой.

      – О! – обрадовано воскликнул врач. – Да он уже всё понимает! Говорить можешь? Как тебя зовут?

      – Дмитрий, – прохрипел я.

      – Дмитрий? Очень хорошо. А где остальные пятеро?

      Я хотел ответить, но тут моё горло словно перехватило веревкой. К нему подкатил огромный ком, и я с изумлением почувствовал, что язык отказывается мне повиноваться. Поэтому я только сглотнул слюну и отвернул голову, ничего не сказав.

      – Ну, мы, наверное, пойдём, – произнесла женщина в розовом пуловере. – Нам ещё ехать далеко.

      – Да, конечно, идите, – сказал Виктор Михайлович. – А если хотите, оставайтесь на ночь у нас. Утром поедете.

      – Да