Трудовые будни барышни-попаданки 5. Джейд Дэвлин

замечательно. Самовар – настольная модель паровой машины. Как и любой котел с прыгающей крышкой. Скажет какая-нибудь Феклуша, что паровоз бес двигает, ей и возразят: ты, душенька, чаю не пила из самовара?

      Мы приступили уже к третьей чашке, попутно продолжая разбирать московскую корреспонденцию. Настя заканчивала с клопоцидом, остальная группа сопровождения – Еремей и кучера-сменщики, Архип и Дормидонт, – спала. Их отобрал сам Еремей за опрятность и сообразительность. Между прочим, Лизонька в свободную минуту учила обоих грамоте. Как нередко бывает, мужчины, выпив походную чарку, отправились на боковую, а женщины продолжали трудиться.

      – Маменька, письмо в Соляную контору, – сказала дочка. – Не нам, а вот почерк знакомый.

      Я оторвалась от чтения бизнес-плана. Неизвестный купчина дельно и кратко предлагал учредить на паях ситцевую фабрику. Жаль, его вклад ограничивался 10% финансирования и выбором участка. Все равно интересно, надо отложить и подумать. А пока взглянуть на письмо-не-по-адресу.

      – И правда не нам, по ошибке занесли. Почерк знакомый – похож на Степиного отчима. Это типовой почерк писарей, такой же, как у Дмитрия Никитича.

      Сказала уверенно, но какая-то зацепка или заноза в душе осталась. Да, почерк профессионально стандартный… почти. Надо бы заняться письмом подробнее, а не просто переслать по правильному адресу…

      – Эммарковна, протравлено, прошпарено да проветрено, извольте почивать! – почти пропела Настя.

      Ладно, загадки позже разгадаем. Третий час ночи – самое время уложить ребенка и лечь самой.

* * *

      Тула – интересный город. Например, кремль расположен не на холме, как принято, а в низине, на берегу Упы. Потому-то царь Василий Шуйский так легко запрудил реку и затопил осажденного мятежника Ивана Болотникова.

      Эти историко-фортификационные подробности я изложила Лизоньке минуты за три, а потом мы отправились смотреть самое главное – Тульский оружейный завод.

      Дочка видела его впервые, а я уже посещала два раза. Но все равно не отказалась от экскурсии, любезно организованной командиром завода – да, есть такая должность – Евстафием фон Штадтеном. Человек, безусловно, достойный, недаром в прошлом году был назначен инспектором всех оружейных заводов – Тульского, Ижевского, Сестрорецкого. Но жил в Туле, как в головном офисе.

      Лизонька почти незаметно скрывала страх среди лязга и сверкания железных искр. А я опытным взглядом замечала инновации, появившиеся после 1817 года, когда в Тулу прибыл английский механик Джон Джонс: штамповочный пресс для ружейных замков, особая наковальня для стволов и токарный станок – избавлять готовый ствол от металлических заусениц. Я помнила прошлую беседу с командиром завода и названную им цель: полная стандартизация ружей.

      И это замечательно. Вот только ружья – те же самые гладкостволы, с которыми победили Бонапарта и совершили множество других славных деяний в более ранние времена. Разве что после инноваций Джонса стали стандартизированы