Судьба мехвоина. Владислав Колмаков

лучей. Например, если робот будет стоять, прячась за скалой, то вражеский радар его просто не увидит. Ну не могут радарные волны огибать препятствия. Любой холм, скала, дом, огромный камень и прочие препятствия сильно осложняют поиск целей при помощи радара. Так что я уверен в нашей незаметности. Нет, если вражеские мехи поднимутся на прибрежные скалы, то смогут нас засечь. Я с сомнением еще раз осмотрел отвесную скальную стену, тянущуюся вдоль русла реки. Нет. Тут противнику ловить нечего. Ни один мех не сможет на нее ни вскарабкаться, ни запрыгнуть. Боевой робот хоть и имеет довольно прочную конструкцию, но такой маневр для него может стать смертельным. Если навернется со скалы, то тут никакая броня не поможет. Мухой на винтики рассыплется. Главное, чтобы Лисенок не облажался и привел врагов прямо к нам в засаду.

      А наш Лисенок, похоже, отжигал по полной. На голографическом дисплее электронной тактической карты я наблюдал за ходом погони. Вообще, эта тактическая карта была просто чудом конструкторской мысли. Еще в двадцать первом веке начали появляться первые примитивные аналоги такой вот системы наблюдения за полем боя. Но здесь она была доведена до совершенства. Голограмма местности была довольно подробной и точной. Помимо меток мехов моих соратников на ней обозначались и метки всех замеченных вражеских роботов. Мой «Шершень», конечно, находился слишком далеко, чтобы видеть вражеские машины, но его бортовой компьютер получал данные с радара «Саранчи» Нильса Свенссона, которая сейчас изображала из себя подстреленную куропатку, увлекающую хищников подальше от своего гнезда. Только в роли хищников в этом спектакле участвовали три вражеских меха.

      Мой разведчик вошел в азарт и время от времени выдавал в эфир сочные эпитеты. А мы тут стояли и ждали. И наконец, дождались! Двадцать шесть минут ожидания, и вот из-за поворота бодрой ковыляющей рысцой вываливается мех Лисенка. Если «Шершни» и «Стингеры» были человекообразными боевыми роботами, то легкий мех «Саранча» был больше похож на тощую курицу с отрубленной шеей. Овальный, слегка приплюснутый торс, вместо крыльев турели с крупнокалиберными пулеметами, а под брюхом торчит длинный ствол среднего лазера, напоминающий фаллос. Тонкие, похожие на птичьи, лапы дополняли образ. Такой тип конструкции здесь почему-то называли «крабоид». Хотя я бы назвал их «птицезаврами».

      – Лисенок, ты в порядке? – забеспокоился я, разглядев на торсе «Саранчи» несколько подпалин от лазерных попаданий.

      – Я в норме, командир! Словил несколько скользящих попаданий. Ничего серьезного. Броня не пробита. Краску моей «Саранчи» только попортили уроды! – успокоил меня Нильс.

      – Отлично, Лисенок, занимай позицию на левом фланге и готовься к встрече! – произнес я, наводя прицельный маркер на поворот русла. – Красному копью приготовиться к бою.

      Аудиодатчики моего «Шершня» передавали внешние шумы прямо в кабину. Звук приближавшихся боевых роботов противника был довольно громким. Его усиливали отвесные