Лавка страха. София Яновицкая

над третьим этажом торчала круглая башня – она врезалась шпилем в темные тучи и угрожающе нависала над нами.

      – О-фи-геть… – протянула Агата, снимая наушники. И сейчас я был с ней полностью согласен.

      Небо вдруг разорвала кривая серебряная вспышка, осветив по диагонали мрачную башню и единственное маленькое круглое окошко в ней, а потом так загрохотало, словно у меня над каждым ухом взорвалось по петарде.

      – Мы дома! – торжествующе объявила мама.

      Молния ударила еще раз, осветив вывеску на первом этаже, и я прочитал крупные буквы: «ЛАВКА СТРАХА».

      Глава 3. Пироги и ужасы

      – Что за странное название?! – я уставился в окно.

      Под вывеской виднелась красная дверь, а по бокам темнели стеклянные витрины.

      – Лучше не придумаешь для такого магазина, – Агата пожала плечами.

      Я нахмурился, переводя взгляд с сестры на маму.

      – Какого еще «такого»?

      Мама непонимающе обернулась на меня и принялась собирать сумки, наваленные на переднее сиденье.

      – Ой, я что, забыла тебе сказать? – невинным голосом протянула Агата и широко ухмыльнулась. «Забыла», ага. – В «Лавке страха» продаются все ужастики, которые когда-либо были написаны. Только ужастики!

      Мама вышла из машины. Агата, наслаждаясь произведенным эффектом, последовала за ней. Я смотрел на них как во сне.

      – Что?!

      Я запихнул комиксы в рюкзак, вылез из машины и понял, что встал прямиком в глубокую лужу. Агата тут же принялась нагружать на меня вещи.

      – И мы что, будем тут жить?! – я крикнул маме, отбиваясь от сестры. – В магазине страшных книжек?!

      – Не в магазине, а над ним. – Мама судорожно перерывала свою сумку. – Между прочим, в «Лавку» приезжают со всей страны и даже из-за границы. Уже чуть ли не сто лет!

      – Да хоть четыреста! – Я метнул угрожающий взгляд на фыркающую от смеха сестру. – Нет ничего хуже ужастиков!

      Мама на секунду перестала рыться в сумке и глянула на меня.

      – Любой другой мальчик был бы в восторге!

      Она направилась не к красной двери под вывеской, а к небольшому крыльцу сбоку дома и жестом велела следовать за ней. Темная витрина «Лавки» зловеще в упор смотрела на меня.

      – Вот он пусть здесь и живет, – буркнул я.

      Дверь в дом оказалась тоже красной, высокой, с завитушками и массивной железной ручкой. Я потрогал ее и тут же отдернул пальцы – их обожгло холодом.

      Мама наконец откопала ключи и справилась с замком. Дверь бесшумно отворилась, разинув темную пасть, и мы ступили внутрь.

      В доме пахло чем-то старым и пыльным. Мы поставили сумки на пол. Мама пощелкала выключателем у входа, но ничего не произошло.

      – Я же говорила: отключилось электричество, – бодро сказала она, как будто мы должны были этому обрадоваться.

      Мы включили фонарики, и по полу и стенам заскользили желтые кружки света, выхватывая большой шкаф, скамейку, зеркало в старинной