Пробуждение. Кейт Шопен

ему хотелось бы. А по правде говоря, и знать ничего не хочет ни о ее обстоятельствах, ни о ней – самой неприятной и непопулярной женщине, когда-либо жившей на Бьенвиль-стрит. Он возблагодарил небеса за то, что мадемуазель Райс покинула округу, и столь же благодарен им за то, что не имеет понятия, куда она переселилась.

      Как только возникли эти непредвиденные препятствия, желание миссис Понтелье увидеть мадемуазель Райс возросло вдесятеро. Она гадала, кто мог бы предоставить искомые сведения, как вдруг ее осенило, что ей наверняка поможет мадам Лебрен. Эдна знала, что справляться у мадам Ратиньоль, которая находилась с музыкантшей в весьма прохладных отношениях и предпочитала ничего о ней не знать, бесполезно. Однажды Адель прошлась насчет мадемуазель Райс почти с той же резкостью, что и бакалейщик.

      Эдне было известно, что мадам Лебрен уже вернулась в город, поскольку была середина ноября. Был ей известен и адрес Лебренов: Шартр-стрит.

      Их дом с железными решетками перед дверью и на нижних окнах внешним обликом напоминал тюрьму. Решетки были пережитком старого régime[41], и никому никогда не приходило в голову их снять. Сбоку к дому примыкала высокая стена, огораживавшая сад. Калитка и входная дверь были заперты. Эдна позвонила в колокольчик у садовой калитки и стала ожидать на тротуаре, когда ее впустят.

      Ей открыл Виктор. У него за спиной маячила чернокожая женщина, вытиравшая руки о передник. Прежде чем увидеть этих двоих, Эдна услышала их перепалку: женщина – неслыханное дело! – отстаивала право на выполнение своих обязанностей, в которые входило и отпирание входной двери.

      Виктор был удивлен и обрадован, увидев миссис Понтелье, и не пытался этого скрыть. Это был миловидный темнобровый девятнадцатилетний юноша, очень похожий на мать, но намного превосходивший ее импульсивностью. Он велел чернокожей служанке немедленно пойти и сообщить мадам Лебрен, что ее желает видеть миссис Понтелье. Женщина пробурчала, что отказывается от одних обязанностей, раз уж ей не позволяют выполнять другие, и вернулась к прерванному занятию – прополке сада. После этого Виктор сделал ей выговор в виде залпа оскорблений, столь торопливых и бессвязных, что Эдна не разобрала их. Как бы то ни было, выговор оказался убедительным, ибо служанка бросила тяпку и с ворчанием потащилась в дом.

      Эдна входить не пожелала. На боковой веранде, где стояли стулья, плетеный шезлонг и маленький столик, царила благодать. Женщина села, ибо устала после долгой прогулки, и начала тихонько покачиваться, разглаживая складки своего шелкового зонтика. Виктор придвинул к ней свой стул. Юноша сразу же объяснил, что оскорбительное поведение чернокожей служанки вызвано ее дурной вышколенностью, поскольку он еще не успел взять дело в свои руки. Виктор приехал с острова лишь накануне утром и рассчитывал на следующий день вернуться обратно. Он проводил на Гранд-Айле всю зиму, жил там, поддерживая в пансионе порядок и готовя его к летнему приему гостей.

      Однако мужчине порой необходим

41

Режима (фр.). Имеется в виду период с 1766 по 1803 год, когда территория, на которой находится Новый Орлеан, пребывала под властью Испании.