Ермак. Регент. Игорь Валериев

об пень башкой. И этот любителем литературы стал», – подумал я про себя, а вслух произнёс:

      – Браты, я не про оружие и любые другие угрозы. Просто вспомните, было ли какое-нибудь несоответствие поведения у кого-нибудь. Да любая мелочь, которая взгляд зацепила. Особенно это тебя, Ус, касается: насколько я понял, именно ты контролировал тот сектор, откуда пуля прилетела. Любая мелочь, Устин. Вспомни!

      Старший урядник Филиппов задумался, через пару секунд начал теребить правый ус, что выдавало его крайнюю задумчивость. Всё-таки уже больше двух недель прошло после тех событий, тяжело вспомнить.

      – Ваше превосходительство, я не знаю, странность это или нет, но взгляд зацепило, и я про себя удивился. Штабс-капитан вон там, на возвышении стоял. – Ус показал рукой на место рядом с началом моста. – А странность заключалась в том, что он в руке держал портсигар. А офицерам же нельзя курить на улице, а тем более в присутствии императора и императрицы.

      «Портсигар! Бинго! Ай да Ермак – сукин сын! Какой же я сукин сын! Точнее, мамин сын, но угадал же! Кто-то на полвека раньше изобрёл бесшумный, стреляющий портсигар, и даже калибр пули тот же самый. Надо же, с первой попытки попал!» – Мысли летели в голове со скоростью звука, я даже головой встряхнул.

      – Ус, а какой был портсигар? – промолчав пару секунд и прикрыв глаза, задал я вопрос.

      – Да обычный. Честно говоря, я его толком и не рассмотрел. Просто отметил странность. В такой момент у офицера портсигар в руке. Необычно! А потом всё завертелось, я и забыл про него. Когда нас опрашивали, я про него и не вспомнил. Разве может угрозу жизни нести какой-то портсигар. Из него что, выстрелить можно, ваше превосходительство? – Устин вопросительно посмотрел на меня.

      «Можно, ещё как можно», – подумал я про себя.

      – Ус, а ты этого штабс-капитана опознать и описать сможешь? – задал вопрос, затаив дыхание.

      – Из гренадерской дивизии точно, а вот какого полка, не рассмотрел. Обычный такой штабс-капитан. Кавказец, брюнет, усики, среднего роста. Каких-то особых примет не увидел.

      – Точно кавказец?

      – Да я в них особо не разбираюсь. Но лицо кавказского типа, точно не азиат и не русский. – Ус смущённо пожал плечами.

      – Понятно! Кто-нибудь его ещё видел?

      – Я мельком. Мне тогда показалось, что он как-то странно стоит и форма на нем висит мешковато. Царапнуло взгляд что-то. Но если бы Ус сейчас не вспомнил, и я бы не вспомнил, – произнёс Чупрунов Феофан с позывным Чуб.

      – Ладно, браты, возвращаемся в Гатчину. Пока говорить рано, но, кажется, мы определились, кто убил императора.

⁂

      – Ваше превосходительство, разрешите войти? – В проёме двери моего кабинета после стука возник бывший агент Маклер и уже титулярный советник Артемьев Пётр Владимирович.

      Да, тот самый агент Маклер, которого во Владивостоке взяли японцы и зверски пытали. В течение суток ему сре́зали на спине, плечах, груди небольшими лоскутами около двадцати процентов кожи, а потом начали медленно отрезать по фалангам