Пан Володыевский. Генрик Сенкевич

не было слуги, который едет за нами, то я тотчас бы, вот на этом снегу, стал на колени и поклонился вам в ноги от благодарности.

      – Не говорите так, – отвечала она. – Я не стою поклонов, но в награду лучше скажите мне, что вы остаетесь с нами и что я буду еще утешать вас!

      – Нет, не останусь, – отвечал Володыевский.

      Христина вдруг остановилась.

      – Не может быть!

      – По долгу службы я поеду на Русь, в дикие степи.

      – Долг службы?.. – повторила Христина.

      И, замолчав, торопливо пошла к дому. Несколько смущенный Володыевский шагал рядом с ней, и на душе у него было тяжело и глухо. Он хотел что-то сказать, вернуться к прежнему разговору, но это ему не удавалось.

      Теперь-то и следовало, по его мнению, сказать Христине многое, так как они были одни и никто не мешал им.

      «Лишь бы только начать, – думал он, – а там уже пойдет само собой.»

      – А Нововейский давно приехал? – спросил он внезапно.

      – Кажется, недавно. – отвечала Дрогаевская.

      И разговор опять прервался.

      «Нет, не с этого надо начинать, – подумал Володыевский, – так я никогда не скажу того, что хочу. Видно, горе лишило меня красноречия».

      Он молча шел за Дрогаевской, и его усики все больше шевелились.

      Перед самым домом он наконец остановился и выпалил:

      – Я слишком долго ждал своего счастья, служа отечеству, так разве теперь я не могу принять вашего утешения?

      Володыевскому казалось, что этот простой аргумент должен сразу подействовать на Христину, но она печально и кротко отвечала:

      – Чем больше я узнаю вас, тем больше ценю и уважаю.

      Сказав это, она вошла в дом. Еще в сенях слышались возгласы Езеровской, которая кричала: «Алла! Алла!»

      Войдя в гостиную, они увидели Нововейского с завязанными глазами и вытянутыми руками, который старался поймать молодую девушку, но та пряталась во все углы, объявляя о своем присутствии возгласами «Алла!» Маковецкая разговаривала с Заглобой.

      Игра эта была прервана приходом Христины и маленького рыцаря. Нововейский сбросил платок и побежал к ним навстречу, Заглоба, сестра рыцаря и запыхавшаяся Бася начали наперебой его расспрашивать.

      – Ну что? Что сказал гетман?

      – Если хотите, сестрица, послать письмо к мужу, то можете передать его через меня: я еду на Русь, – сказал Володыевский.

      – Тебя уже посылают! О Господи!.. Зачем ты обременяешь себя такими поручениями? Не езди, – жалобно заговорила Маковецкая. – Ни минуточки отдохнуть не дали!

      – Тебя в самом деле командировали на Русь? – спросил с грустью Заглоба. – Правду сказала пани Маковецкая. что тобой можно вертеть как угодно.

      – Рущич едет в Крым, а я займу его место и буду командовать его отрядом, потому что весною наверняка зачернеют дороги от татар, как говорил Нововейский.

      – Неужели мы одни должны стеречь