Малютка. Кармен Мола

агрессивной стрижкой.

      – Они в Королевской гостиной. Не заставляй меня пожалеть о том, что я вас пустил.

      – Не волнуйся.

      Рейес повела Сарате к помещению, где проходил прием.

      – Почему ты не сказала, что знакома с ним?

      – Ты не спрашивал.

      Войдя в Королевскую гостиную – лучшую в здании, в стиле неорококо, с роскошными витражами, люстрами, мраморным фризом работы Бенлиуре[2] и дорогими картинами (одна – кисти самого Хулио Ромеро де Торреса[3]), – Сарате сразу увидел Рентеро, беседовавшего с пожилой дамой. Разговоры велись вполголоса, раздававшийся иногда смех не нарушал общей благопристойной и слегка искусственной атмосферы. Рейес не понимала, почему бы им сразу не подойти к комиссару. Но Сарате застыл на пороге, словно приступ страха или стеснительности не позволял ему войти в зал. Он как будто увидел привидение. В некотором смысле так оно и было: между статуей Афины Паллады и пузатым господином в жилетке стояла Элена Бланко в длинном элегантном платье из блестящей кремовой ткани. Вежливая улыбка, обращенная к собеседнику, при виде Сарате стала шире, ее лицо озарилось выражением радостного удивления, веселого любопытства, счастья – выражением, подобающим встрече старых друзей, которые давно не виделись. Она пошла навстречу Сарате, раскрыв объятия, ее восторг выглядел почти неприличным в этом пространстве сдержанных и выверенных жестов.

      – Вот это сюрприз!

      – Кто бы говорил. Ты разве не в Италии живешь?

      – Провожу некоторое время, не более того, – объяснила она. – Мне захотелось вернуться в Мадрид, а тут как раз мама поручила устроить благотворительный прием, собрать денег на школы в Мьянме.

      С этими словами она указала на собеседницу Рентеро, умопомрачительно элегантную даму. Несмотря на возраст, она была красива – той надменной красотой, которая свойственна только богатым. При виде сотрудника ОКА и племянницы, скромно стоявшей рядом с Сарате, комиссар невольно скривился. Значит, возникли проблемы, что совсем не кстати, если тебе только что налили изысканного сухого хереса «Барбадильо Версос 1891». Рентеро подошел к ним.

      – Не ожидал тебя тут встретить, Рейес, – произнес он, не скрывая раздражения. – А уж тебя тем более.

      Сарате с трудом сдержал неудовольствие. Он добивался встречи с комиссаром, а теперь сердился на него за то, что пришлось прервать разговор с Эленой. Но уже через секунду Анхель пришел в себя: главное сейчас – как можно скорее найти Ческу. И он рассказал все по порядку: что она не пришла в суд, что от нее нет никаких известий, что все беспокоятся, не случилось ли с ней чего-нибудь. Рентеро слушал вполуха; видимо, сказывалось плохое настроение.

      – Ческа координатор, а не начальник отдела, – произнес он тоном, не оставлявшим сомнений в том, что руководить отделом из них не достоин никто. А потом добавил, что уверен: Ческа скоро объявится.

      – Но это ненормально, что она не пришла в суд. Она лично вела это дело, а теперь обвиняемые могут остаться на свободе, – возразил Сарате.

      – Мы

2

Мариано Бенлиуре-и-Хиль (1862–1947) – испанский скульптор и художник, представитель неоклассицизма.

3

Хулио Ромеро де Торрес (1847–1930) – испанский художник эпохи реализма.