Иллюзия страха. Дарья Демидова

запротестовала Маша, кое-как возвращая подруге правильную траекторию движения.

      Они уже шли по дорожке к институту. Самое сложное – преодолеть парковку, а там автобусная остановка, где можно посадить девчонок на лавочку и спокойно вызвать такси.

      Маша тяжело вздохнула и глянула на окна института. В деканате горел свет. Голицын? Он иногда задерживался допоздна, но ведь предлагал подвезти – значит, наверняка уже уехал. Посмотрела на парковку. А нет, все-таки он: машина на месте. Что-то совсем поздно. Так не бывает. Опять взгляд на окна. Теперь свет нигде не горел, отражая лишь белые пятна уличных фонарей.

      Поднялся ветер, напоминая, что осень в самом разгаре. Начал гнуть деревья, чьи искаженные мрачные тени ложились на асфальт, пытаясь дотянуться до девушек, требующих продолжения банкета.

      За спиной послышались шаги, а следом и наглый, явно нетрезвый голос:

      – Опа! Какие пьяные доступные телочки!

      Сердце ушло в пятки. Только гопоты им для полного счастья не хватало!

      Девушки остановились и обернулись. Со стороны парка приближались три тела. Все три довольно внушительной комплекции.

      Маша бы бросилась бежать, но бросить подруг не могла. Говорил же отец купить газовый баллончик – и чего, дура, не послушалась?

      А гопота тем временем приблизилась вплотную, и один из них схватил Лизу за локоть.

      – Привет, кисуля! Поехали, устроим веселую ночку.

      – С тобой, что ли, чмошник? Руки убери, пока я тебе их в задницу не засунула!

      Маша сделала пару шагов назад, пока до них не дошло, что сказала Лиза, которая в подпитии становилась настолько дерзкой, что подруге самой хотелось ее придушить.

      – Чего сказала, коза? – Парень выкрутил ей руку, но Лиза извернулась и заехала ему по голове сумочкой.

      Тот, правда, в отличие от друзей, не растерялся и двинул Лизе по лицу внушительным кулаком. Тут-то Маша и поняла, что не зря незаметно отступала. Бежать! Срочно звать на помощь! В институте всегда дежурит охранник!

      Резко развернувшись, она помчалась к институту, бросив свою сумку на одну из клумб, чтоб не мешалась.

      – Держи! – раздался крик за спиной, но было поздно, ее не догнать.

      Взлетев на крыльцо, она уже собиралась дернуть за ручку входной двери, как вдруг та сама отворилась навстречу, и Маша столкнулась нос к носу с Голицыным. Вот только… Вместо глаз у него была кровавая пелена. Он, словно в замедленной съемке, склонил голову набок и хищно оскалился.

      От неожиданности Маша отступила и упала на пятую точку. Даже отползти не могла – оцепенела. Вдруг пелена словно ушла под веки, и Голицын посмотрел на нее своими обычными синими глазами.

      – Сиди тут. Тут безопасно, – сказал он строго и исчез. Буквально растворился в воздухе!

      Маша закрыла глаза, медленно досчитала до трех и встала.

      На ватных ногах спустилась с лестницы и остановилась, всматриваясь вдаль, туда, где в свете фонарей на дороге между институтом и общежитием стояли люди.

      Кровь стучала