Финеас Финн. Энтони Троллоп

ее избранника самым благоприятным образом. Конечно, Финеас никогда не думал искать возвышения подобным образом! Нет, мысль эта пришла к нему лишь потому, что он и вправду был влюблен в леди Лору. Он повторил это про себя добрую дюжину раз, пока не убедился окончательно. Но, раз уж он полюбил ее и желал, несмотря на все препятствия, соединить их судьбы, отчего бы ему – не только ради себя, но и ради своей будущей супруги – не воспользоваться обстоятельствами, которые складывались к его выгоде?

      Бродя среди диковинных тварей в Зоологическом саду и продираясь сквозь воскресную толпу посетителей, Финеас решился: да, он поведает леди Лоре о планах на будущую карьеру, а после попросит ее руки. Он, разумеется, мог потерпеть неудачу: для каждого из задуманных им шагов шансы на успех составляли, быть может, один к десяти. Но такова уж судьба. Всего год назад у него был один шанс из десяти попасть в парламент – и все же он это сделал. Он ожидал гибели – ожидал, что ему придется стричь овец в Австралии или рубить солонину на равнинах Парагвая, но был готов мужественно принять свой жребий, если такие дни действительно настанут. Припомнив пару подходящих строк одного римского поэта, Финеас немного успокоился.

      – Вот, значит, где вы, мистер Финн, – раздался голос у него над ухом.

      – Мисс Фицгиббон! Да, вот я где.

      – Я-то думала, что вам, депутатам, на зверей глазеть некогда. Разве вы не проводите день воскресный в размышлениях, как бы досадить друг другу в понедельник?

      – Все это было сделано сегодня поутру, мисс Фицгиббон, пока вы молились.

      – А вот и мистер Кеннеди. Осмелюсь предположить, вы с ним знакомы. Он тоже в парламенте; впрочем, он-то может позволить себе праздность.

      Как выяснилось, Финеас прежде не встречался с мистером Кеннеди, поэтому собеседница небрежно представила их друг другу.

      – Полагаю, мы увидимся в среду у лорда Брентфорда, – сказал Финеас.

      – Я тоже там буду, – вставила мисс Фицгиббон.

      – Тем больше поводов предвкушать этот вечер, – заметил наш герой.

      Мистер Кеннеди, которому речь, похоже, давалась с трудом и который при знакомстве лишь едва заметно наклонил шляпу, теперь буркнул что-то, принятое собеседниками за согласие. После этого он остался стоять совершенно неподвижно, положив обе руки сверху на рукоять зонтика и уставившись на огромную клетку с обезьянами. Было ясно, однако, что его равнодушный взгляд устремлен в пространство и не сосредоточен ни на одном из животных.

      – Доводилось ли вам видеть подобный контраст? – едва слышно шепнула Финеасу мисс Фицгиббон.

      – Между чем и чем? – спросил тот.

      – Между мистером Кеннеди и обезьянами. Обезьяны так деятельны и так восхитительно безнравственны! Сомневаюсь, чтобы мистер Кеннеди хоть раз в жизни сделал что-либо дурное.

      Делать что-то дурное у мистера Кеннеди едва ли имелись поводы. Он владел состоянием в полтора миллиона, ошибочно