Большая вода в Петербурге. Таня Тайлер

дорогах заглохли трамваи и троллейбусы, встали поезда в метро.

      Иваныч свайпнул ленту каналов в телеграме. Телефон был единственным источником света в кабинете. Через пару минут зажужжали резервные аккумуляторы. Массивная люстра с семью плафонами загудела, выхватив черную полосу моноблока, стол, шкаф, потертый ковер. По кабинетам Смольного разлился ржавый резервный свет.

      На экране смартфона, булькая и перебивая друг друга летели сотни сообщений, люди спешили рассказать о выключении электричества во всех районах города. Среди булькающих звуков сообщений раздалась бодрая пронзительная трель телефона стационарного. Иваныч потер седые виски, пытаясь унять головную боль. Она не отпускала уже несколько дней, пульсируя по венам и отдавая дробью в виски. Пожелтевший от времени телефон был родом из шестидесятых годов, когда об IP-телефонии и не мечтали. Такие безопасные «прямые линии» стояли у всех начальников в Смольном. Звонить на них могли лишь из кабинета на третьем этаже. Телефон не унимался, а его современный хромированный брат стоял выключенным в паре сантиметров как бесполезный кусок металла.

      – Иваныч, видел?

      Голос на том конце пластиковой трубки был усталым. Мужчина кивнул, не осознавая, что собеседник не видит его.

      – Думаешь снова шалят снизу?

      – Надо разобраться.

      – Так разберись, – жестко отчеканил голос, в трубке щелкнуло, и пошли протяжные нудные гудки.

      Иваныч снова потер виски. Три таблетки нурофена, принятые час назад, не помогли. Смартфон ярко светил экраном в глаза. 22:10. 89% заряда. Среди сотен новых сообщений нашел контакт Алисы, булькнул ей «через 3 мин у 9» и сунул телефон в карман.

      Вышел из кабинета в главный коридор второго этажа, спустился по лестнице, подминая толстыми подошвами красную ковровую ткань. На первом этаже свернул направо к рамке металлодетектора. Молодой парнишка, вытянувшийся около серой рамки, поправил фуражку и вместо магнитного ключа попросил показать удостоверение. Кивнул и сделал запись в пухлом бумажном журнале на стойке. Только после этого он пропустил главу комитета во флигель.

      Пройдя каменный коридор, поднявшись по лестнице и свернув направо, Иваныч ускорил шаг. Девятый корпус Смольного. Голубые сводчатые коридоры, нагромождения лепнины на стенах и на потолке, золотые люстры, гудевшие желтоватым светом, деревянные закрытые двери кабинетов слева и большие белые оконные рамы справа, за которыми чернела тьма петербургского вечера. Сменивший толстый ковер бетонный пол отражал шаги гулко. Спустившись на первый этаж, Иваныч сухо кивнул охраннику и прошел через опущенную створку турникета. Открыл дубовую дверь.

      В лицо саданул осенний ветер. По луже, распластавшейся на брусчатке, расходились дождевые круги. Крупные капли упали на голову и плечи Иваныча. Он спустился на скользкие круглые камни площади. Звонница Смольного собора, темнеющего размытым пятном, молчала.

      На стоянке уже ждал черный автомобиль с черными номерами. Он приветливо мигнул желтыми фарами.

      Иваныч юркнул с дождя в теплый салон. Желтая лампа под потолком загорелась на пару секунд и погасла вместе со звуком захлопнувшейся двери. По лобовому стучали капли дождя, кляксами расползаясь по стеклу.

      Через минуту открылась дверь со стороны пассажирского сидения. На мягкую черную кожу приземлилась его заместитель Алиса Афанасьева. Желтая лампочка на крыше высветила рыжие кудри. В ноздри пробрался терпкий запах кофе.

      Девушка сунула один из двух стаканов шефу, а водителю передала бумагу с путевым листом.

      – Сегодня положено не менее двух, выполняю норму, – смущенно улыбнулась Алиса и шумно глотнула свой кофе.

      Машина мягко покатила по черному асфальту. За окнами стояла непривычная темень, которую прорезали только фары проезжающих мимо машин, на улицах светили экраны смартфонов, высвечивающие хмурые лица владельцев.

      Было около десяти вечера, большинство людей успели добраться до дома, но около сотни тысяч сейчас стали жертвами отключения энергии. Многие электронные замки обесточены, замуровав внутри офисов десятки заработавшихся трудяг. Во вставшем общественном транспорте народ скоро начнет выдавливать окна и выходить через запасные выходы. Без подзарядки телефоны быстро сядут. На сколько хватит резервных мощностей города неизвестно. Начнется паника и анархия.

      Кофе обжигал язык, разливаясь по телу теплом, которого сейчас так не хватало Петербургу. Северный город в секунду стал холодным, мрачным, чужим. Таким Иваныч его еще не знал.

      Машина катила по Суворовскому к Невскому, расплескивая лужи, отражающие только темные тучи, захватившие все небо над городом.

      – Инна говорит, у нас час до паники. Губернатор выпустил пост, успокаивая людей. Но вряд ли это сработает надолго.

      Алиса листала чаты, набивала сообщения и шумно тянула кофе из своего стакана.

      Иваныч кивнул и машинально потер виски. Сейчас нельзя думать о головной боли, сейчас надо работать.

      Машина начала тормозить и остановилась у выхода метро «Невский проспект». Иваныч