Принципы уголовного права и их реализация в правоприменительной деятельности. Василий Мальцев

или малолетней, при прочих равных условиях, выше, нежели убийства женщины, не находящейся в состоянии беременности, либо изнасилования взрослой потерпевшей и т. д. Между тем можно ли ставить степень защищенности таких важнейших объектов уголовно-правовой охраны, как жизнь женщины, находящейся в состоянии беременности, половая свобода и половая неприкосновенность несовершеннолетней и малолетней потерпевших только в зависимость от умышленного либо неосторожного отношения виновного к упоминавшимся признакам составов убийства или изнасилования?

      Нет. Это несправедливо в отношении потерпевших, пострадавших от действий убийц или насильников, которые хотя и не осознавали, но по обстоятельствам дела должны были и могли осознавать факт и беременности, и соответствующего возраста своих жертв. Вместе с тем усиление уголовной ответственности убийц, причинителей умышленного вреда здоровью, насильников в этих ситуациях стало бы только справедливым и полностью основывающимся на принципе вины. Сейчас же использование законодателем в анализируемых нормах термина «заведомость» предполагает лишь умышленную форму вины, что создает преступникам, по сути безразлично относящимся к названным уголовно-правовым объектам, привилегированное положение как по отношению к попранным правам потерпевших, так и по отношению к тем, кто совершил аналогичные преступления.

      В этом аспекте применительно к ст. 117 УК 1960 г. (изнасилование) весьма убедительно звучал п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 25 марта 1964 г. «О судебной практике по делам об изнасиловании», в котором указывалось, что уголовной ответственности за изнасилование несовершеннолетней потерпевшей подлежит «лицо, которое знало или допускало, что совершает насильственный половой акт с несовершеннолетней, либо могло и должно было это предвидеть. При этом суды должны учитывать не только показания самого обвиняемого, но и тщательно проверять их соответствие всем конкретным обстоятельствам дела, не допуская необоснованного освобождения виновных от ответственности за изнасилование несовершеннолетней. В то же время суды должны иметь в виду, что при наличии доказательств, подтверждающих, что виновный добросовестно заблуждался относительно фактического возраста потерпевшей, несовершеннолетие потерпевшей не может служить основанием для квалификации его действий по ч. 3 ст. 117 УК РСФСР и соответствующих статей УК других союзных республик»293.

      Сейчас же логически не выдержано и само содержание норм, предусматривающих ответственность за упомянутые преступления против личности. Так, в ч. 3 ст. 131 в числе особо квалифицирующих признаков также названы изнасилование, «повлекшее по неосторожности смерть потерпевшей» (п. «а») и «повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей, заражение ее ВИЧ-инфекцией или иные тяжкие последствия» (п. «б»). Можно, конечно, спорить: эти ли составы изнасилования или изнасилование «потерпевшей,

293

Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда СССР (1924–1973 гг.). М., 1974. С. 485–486.