Беззумный Аддам. Маргарет Этвуд

о Тоби, – отвечает золотокожий мужчина. – Он путешествует.

      У мужчины ярко-рыжие волосы, длинные стройные руки и ноги. Несмотря на цвет кожи, он напоминает иллюстрацию к детской книжке. Что-нибудь из ирландских народных сказок.

      – Но сейчас он остановился, – говорит чернокожий мужчина. – Он залез на дерево.

      – Не его собственное дерево, – объясняет женщина с кожей цвета слоновой кости. – Не то, на котором он живет.

      – Он залез на дерево, чтобы спать, – говорит чернокожий.

      – Вы хотите сказать, что он спит внутри своего сна? – уточняет Тоби. Тут что-то не так; непонятно, как это возможно. – Спит на дереве во сне?

      – Да, о Тоби, – отвечает женщина. Все трое устремляют на нее лучистые зеленые глаза, словно она – крутящийся обрывок веревочки, а они – три скучающих кошки.

      – Может быть, он будет спать долго, – говорит золотокожий. – Он застрял там, на дереве. Если он не проснется и не пойдет сюда, он вообще не проснется.

      – Но ему становится лучше! – возражает Тоби.

      – Он боится, – говорит женщина совершенно обыденным тоном. – Он боится того, что в этом мире. Он боится плохих людей, он боится Свиных. Он не хочет просыпаться.

      – А вы можете с ним говорить? – спрашивает Тоби. – Можете сказать ему, что бодрствовать – лучше, чем спать?

      Попытка – не пытка; вдруг у них есть какое-то средство для неслышного общения и они могут достучаться до Джимми, где бы он ни был. Волновые колебания, вибрация.

      Но они уже не смотрят на нее. Они смотрят на приближающихся Рен и Голубянку с Амандой на буксире – она приотстала, словно прячась у них за спиной.

      Все трое садятся на свободные стулья, Аманда – с робостью. Рен и Голубянка заляпаны грязью после работы на стройке, а на Аманде нет ни пятнышка. Голубянка и Рен моют ее в душе каждое утро, выбирают для нее свежую простыню и заплетают ей волосы.

      – Мы решили сделать перерыв, – говорит Рен. – И посмотреть, как чувствует себя Джимми… Джимми-Снежнычеловек.

      Женщина широко улыбается им. Двое мужчин тоже улыбаются, но сдержаннее: в обществе молодых женщин из саманного дома Сыновьям Коростеля теперь слегка не по себе. Им уже объяснили, что энергичное групповое совокупление в данном случае неприемлемо, и они не знают, как себя вести. Двое мужчин начинают переговариваться вполголоса, так что мурлыкает теперь только женщина с кожей цвета слоновой кости.

      «Она синяя? Одна из них синяя. Две другие были синие, мы соединили свою синеву с их синевой, но они не были рады. Они не такие, как наши женщины, они не рады, они сломаны. Их тоже сотворил Коростель? Почему он сделал их такими, что они не рады? Орикс о них позаботится. Позаботится ли о них Орикс, если они не такие, как наши женщины? Когда Джимми-Снежнычеловек проснется, мы спросим его об этом».

      «О, если б я могла побыть мухой на стене и подслушать, как Джимми объясняет Детям Коростеля неисповедимые пути Коростелевы! Человек – или вроде как человек – предполагает, а Коростель располагает».

      – А Джимми… Джимми-Снежнычеловек выздоровеет? –