О носах и замка́х. Владимир Торин

обладал очень чувствительной, в чем-то даже ранимой натурой. И пусть Джасперу была присуща необычайно развитая для детей его возраста способность к логическому мышлению, порой он тем не менее действовал и мыслил как самый настоящий ребенок. Но сейчас Натаниэль Доу не мог не признать правоту племянника: гремлин все же не какая-то крыса, как утверждают рекламные объявления ядовитого раствора марки «Мот. Гремлинская смерть», – доктор убедился в этом лично, проведя вскрытие. Внутри тот имел идентичный человеку набор органов, расположенных в тех же местах, выполняющих ту же функцию. Спорить с тем, что существу на столе весьма подходило прозвище «человечек», было глупо.

      Поймав себя на излишней сентиментальности, доктор Доу тут же спохватился, отбросил ее, словно фантик от конфеты, и строго поглядел на племянника.

      – Джаспер, ты ведь помнишь, что мы говорили о смертельно больных и умирающих пациентах, когда ты приходил ко мне в больницу?

      – Я помню, дядюшка, – угрюмо ответил племянник. – Мы не должны принимать все близко к сердцу.

      – Верно. – Доктор Доу кивнул. – А что касается гремлина… Ладно, я пока положу его в холодильную камеру, а утром мы похороним его на заднем дворе.

      Джаспер поглядел на дядюшку с благодарностью и, посмотрев на гремлина, с горечью подумал: «Эх, и никакой тайны… Вот ведь жалость…»

      Что ж, мог ли он в тот момент знать, что тайна здесь все же скрывалась? Это была тайна, которая вскоре встряхнет, перебудоражит и перевернет кверху дном весь город. И они с дядюшкой уже встряли в нее.

      Часы пробили девять вечера.

      Доктор и его племянник сидели в гостиной, дядюшка пил свой любимый кофе с корицей, а Джаспер – сиреневый чай. Чай этот не отличался приятным вкусом, от него становился терпким язык, а во рту все пересыхало, но дядюшка настоятельно рекомендовал («Без возражений!») его пить. Тут Джаспер спорить не стал и пообещал себе ослушаться дядюшку в чем-нибудь другом как-нибудь потом, когда в этом будет особая нужда. К тому же любимое Джасперово печенье «Твитти» заметно компенсировало неказистость чая.

      Джаспер уплетал уже… он сбился со счету, какое печенье, а дядюшка отдавал предпочтение чудесным коврижкам миссис Трикк. Экономка особо расстаралась: коврижки вышли пышными и как следует просахаренными – просто объедение.

      За чаем обсуждали различные странные вещи вроде Черных Мотыльков, коварных интриганов (в том числе и таинственного мистера Блохха) и, разумеется, гремлинов в корзинах заплатниц.

      Словно внося свою лепту в беседу, негромко жужжала любимица мальчика, пчела Клара. Размером с весьма упитанного котенка, эта мадам, медленно перебирая лапками и вальяжно шевеля усиками, бродила по столу между чашками и блюдами с десертом.

      По мнению доктора Доу, Клара была слишком толстой – Джаспер и миссис Трикк ее постоянно подкармливали, – и все равно пчела то и дело бросала на него бесцеремонные взгляды, требуя коврижку: вот ведь наглая сладкоежка!

      Натаниэль Доу заставил себя игнорировать