Хоккейные перекрестки. Откровения знаменитого форварда. Борис Майоров

Брат ушел работать в ДЮСШ «Спартака». А старшим тренером назначили Николая Ивановича Карпова.

      Запомнился любопытный разговор с известным человеком из мира хоккея Андреем Старовойтовым. На момент моего «теплого» общения с Балашовым Андрей Васильевич был начальником отдела хоккея Спорткомитета СССР. Ко мне, кстати, очень хорошо относился. Он поинтересовался моими ближайшими планами, я, в свою очередь, рассказал о возможных переменах в составе «Спартака». Старовойтов терпеливо слушал, затем сказал: «Хорошо, Борис Александрович, если что, заходите».

      Оказалось, Андрей Васильевич уже знал о предстоящих изменениях на тренерском мостике «красно-белых». Что вместо меня приходит Юрий Баулин как раз из недр Спорткомитета. Мы с Баулиным, можно сказать, рокировались: он в «Спартак», я – в Спорткомитет к Старовойтову. И стал Майоров чиновником. На долгие годы, кстати говоря.

      Но об этом периоде моей жизни разговор еще впереди. Пока вернемся в детство, юность, к первым шагам в спорте.

      Как брат… вратарем стал

 • • • • • • •

      С упоминавшимся уже Димой Китаевым ходили в хоккейную секцию «Спартака» на знаменитом Ширяевом поле. Жили мы на Большой Оленьей улице, буквально в пятистах метрах от стадиона. Рядом с нашими деревянными домиками. Учились, как правило, во вторую смену. Приходили из школы, быстренько перекусили и – на Ширяевку. Заливалось все поле, неплохо освещалось. Народу полно, царили порядок, организация досуга, хулиганья не видели. Ну и часов до одиннадцати вечера на коньках рассекали.

      Иногда меня и брата с неподдельным изумлением спрашивали: откуда у нас такое приличное катание? В хоккее это очень важный компонент. Да потому что с катка не уходили! На Ширяевку нас с братом привел в свое время знакомый из соседнего двора, Борис Горелик. Октябрь-месяц, лед, разумеется, еще не заливался. Футбольно-хоккейной секцией руководил Владимир Александрович Степанов, знаменитый в прошлом игрок «Спартака». Обращаясь к Горелику, спросил: кататься-то они умеют? Что за вопрос, конечно, умели! По четырнадцать лет нам было.

      Сначала тренировались на земле с клюшками, мяч гоняли. Записали нас в секцию хоккея с мячом, а не шайбой. Первый сезон, когда меняли размер ворот. Раньше они длиннее и ниже были. Команда объединила ребят 1937–1938 годов рождения. Представьте, брат мой, Евгений, в состав не проходил. Я получил место на краю, а Женька, видимо, казался тренерам слабее других пацанов. Тогда брат пожелал… в ворота встать, играть-то очень хотелось.

      Голкипер, откровенно говоря, до прихода Женьки плохим был. Евгений великолепно катался, у него сразу все получилось. Целых два года он стоял в воротах. Затем наотрез отказался. Сказал, как отрезал: будет играть в поле. Степанов долго уговаривал, когда терпение иссякло, бросил в сердцах: «Выгоню из секции». Женька проявил характер: «Выгоняйте, но стоять в воротах не буду!» Все-таки руководители секции сдались.

      К тому времени разъединили ребят 1937–1938 годов рождения. Самостоятельными