Письма на вощеной бумаге. Карстен Хенн

шанс, и с помощью хитрого маневра с сибирскими мамонтами пробудили у мальчика интерес к ледяным красотам севера. Они очень любили сына, но даже любовь способна выдержать лишь определенное количество специфических лекций о трицератопсах и диплодоках. Благодаря круглым очкам и стрижке Лукас внешне был похож на Гарри Поттера.

      Кати протянула Мартину небольшую коробочку, обернутую бумагой.

      – Держи, твоя еженедельная поставка тонкоизмельченной ливерной колбасы от Хамучера. Моника передает привет.

      Мартин обожал ливерную колбасу мясника Хамучера, лучшую в их краях, но не мог смириться с тем, что помощница мясника Моника флиртует с ним между свиным жиром и сервелатом. В прошлый раз Моника спросила, не удастся ли им вместе выпить кофе. С тех пор все покупки у мясника за Мартина приходилось делать Кати. Моника всегда передавала Мартину привет, когда Кати заказывала у нее двести граммов ливерной колбасы тонкого измельчения. И каждый раз отрезала на пятьдесят граммов больше. Бесплатно.

      – Только не надо передавать ей ответный привет от меня.

      – Рано или поздно тебе, старый ворчливый медведь, придется рассказать мне, почему ты не хочешь дать ей шанс.

      Мартин прочистил горло.

      – Рано или поздно, да.

      Кати сделала еще один шаг вперед.

      – У тебя найдется для меня немного времени? Я хотела кое о чем спросить.

      – Учитывая, какой серьезный у тебя сейчас вид, я определенно найду для тебя время. В Арктике всегда нужно помогать сразу, иначе будет слишком поздно. Ведь часто это вопрос жизни и смерти!

      Мартин достал из-под прилавка табличку «Скоро вернусь!» с нарисованным на ней белым медведем с коктейлем в руке и повесил ее на гвоздь над оконным проемом.

      Они зашли в саамскую юрту, которая была полностью выстлана мехами и где Мартин иногда проводил мастер-классы по горловому пению. Как-то раз на такой мастер-класс пришел даже церковный хор, но их больше интересовала бесплатная водка, чем техника пения.

      Кати рассказала ему, что узнала о матери от фрау Люпенау. Затем Мартин вручил ей шведскую лакричную конфету с большим количеством соли, завернутую в серебряную фольгу. Конфета якобы отлично поднимала настроение. По крайней мере, если ты швед.

      – Ты можешь как-то это объяснить? – спросила Кати, посасывая конфету. – У меня просто в голове не укладывается.

      – Твоя мама была сложным человеком. Может, так она хотела тебя защитить?

      – Она никогда не говорила со мной об этом! Хотя я тогда умоляла ее отправить меня в гимназию. Всем моим подружкам дали разрешение, только мне – нет. Меня официально признали слишком глупой. Это выбило меня из колеи на несколько недель, даже месяцев, и она прекрасно это видела. – Кати сложила фольгу в небольшой конвертик. – Она никогда не говорила с тобой об этом?

      – Нет, прости.

      – А с кем она могла об этом поговорить? За исключением папы, конечно.

      – Твоя мама никогда особо не делилась