Герцогиня Облачного Города. Морвейн Ветер

мадемуазель де Лермон стояло перед его глазами.

      – Это не смешно, – заметил он.

      – Вы видите на моём лице улыбку?

      – Но почему я?

      – Потому что я знаю, что вам будет легче смириться с необычным происхождением супруги, чем любому другому в столице.

      Эжен не нашёл, чем возразить. В самом деле, если многие в Августории относились к северянам как к дикарям, то он не только хорошо знал этот народ, но и испытывал некоторую тягу к женщинам северных кровей – впрочем, как и западных, южных, восточных и любых других.

      – Меня смущает сама идея брака! – выпалил наконец он. – Независимо от того, из какого народа происходит возможная жена!

      Гарон взял его за оба плеча и развернул к двери.

      – Идите. Церемония начнётся завтра в двенадцать часов. У вас есть ещё ночь, чтобы обдумать всё… Или сбежать. Но последнее я бы вам не рекомендовал.

      Эжен без всякой радости брёл по коридорам дворца. Возвращаться в свои апартаменты он не хотел: во-первых, там его ждала пустота. Во-вторых, оттуда не так легко сбежать. А Эжен ещё не расстался с этой идеей.

      – Брак… – пробормотал он и потёр безымянный палец, на который однажды уже надевал кольцо… Снять его на следующий день и выбросить в пруд удалось с трудом, и потому де Лебель не горел желанием повторять эксперимент.

      Он с тоской огляделся кругом и заметил, что забрёл совсем не в то крыло, в которое шёл.

      Коридор был пуст, не слышалось ни шума голосов, ни шороха шагов, и только кирасиры, охранявшие проход, виднелись вдали.

      Пытаясь сориентироваться, Эжен выглянул в окно и увидел там такой же пустынный двор, который явно давно уже не посещал даже садовник.

      «Восточное крыло», – догадался он. Хотел развернуться и пойти к себе, но затем снова взглянул на кирасиров и передумал.

      Эжен догадался, кого охраняет конвой, и в груди его затрепыхалось знакомое чувство, какое он обычно испытывал в бою или на дуэли – перед тем как выхватить клинок. Страх и предвкушение будоражили кровь.

      «А почему бы и нет?» – спросил он себя, не найдя других причин для того, чтобы совершить то, что хотел. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Эжен решительно направился туда, где стоял конвой.

      – С дороги! – бросил он, равнодушно раздвигая в стороны копья гвардейцев, и бросил уже через плечо: – Я поверенный августа.

      Никто не посмел его преследовать, и Эжен спокойно пересёк коридор, ведущий к спальне пленницы.

      Второй конвой он тоже миновал без проблем, и, только ступив в комнату, замер, оглядываясь кругом. Некогда богато отделанная по моде прошлых десятилетий, она теперь так же запустела, как и всё крыло. Никто не собирался церемониться с супругой предателя, и Эжен тоже не испытывал к ней сочувствия. «Война есть война, – твёрдо усвоил он уже давно. – Здесь или ты, или тебя».

      Но не старомодные потускневшие гобелены и не пыльный бархат портьер поразили его, а то, что все полки, ниши, столики и тумбы абсолютно пусты. Словно неведомый распорядитель приказал вынести отсюда всё, что могла бы взять в руки герцогиня Брекке. «Всё, чем она могла бы себе навредить», – поправился