Семейная драма XVIII столетия. Дело Александры Воейковой. Александр Борисович Каменский

предписывает 65-ю статьею[41], дозволили ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО собранию дворянства изключить из онаго дворянина, которой опорочен судом или котораго явный или безчестный порок всем известен, хотя бы и судим еще не был, пока оправдается, и по узаконению 1787-го года, апреля 21-го дня состоявшагося, по 17-му и 37-му пунктам[42]. Но он, вместо того, чтоб по силе узаконениев произвесть дело сие о преступлениях мужа моего в узаконенных на таковыя дела присудственных местах разобрание, повел оное не по предписанной ему должности, а в точную противность 1780-го года сентября 26-го дня указа, которым повелено: «поступая по прямому разуму ВЫСОЧАЙШИХ Учреждений и других узаконений, коим первое служит подпорою, никто б из генерал-губернаторов и правящих ту должность, и других начальников не делал от себя собственно никаких установлений, но всю власть звания своего ограничивал во охранение сих установлений и в тех пунктах, кои по точному и словесному смыслу ему в должность предписаны, тем более, что все части, кои требуют устройства и поправления, конечно, не будут оставлены по порядку без внимания» ВАШЕГО ВЕЛИЧЕСТВА[43]. Но он, господин Гудович, как скоро я приехала в Рязань и явилась к нему в дом, оказал мне свою немилость и гнев и с наичувствительнейшею мне обидою и прискорбностию изволил меня порицать, безчестить и с великим ко мне пренебрежением проговаривал, для чего я осмелилась мимо всех присудственных в Москве мест просить о переводе производством дела моего к нему в Рязань, и, не войдя в существо дела онаго ни мало, изволил называть его, что оно есть не уголовное, пустое и ничего не стоющее, ничего в себе не заключающее и ему весьма противное. А потом принуждал весьма усильным образом меня к миру с мужем моим и чтоб все претензии, на нем отыскиваемыя, прекратила, а получала бы от него, мужа моего, как какая-либо наложница, содержание по 500 ру[блей] в каждой год, а при том бы взяла б себе, ежели хочу, одну пятилетнею дочь, уграживая при том, если я с ним, мужем моим, не помирюся, как он, Гудович, мне приказывает, то всемерно буду о том сожалеть, потому что после и того, де, не получу. То тогда он мне определял, сказывая при том: дело, де, твое продолжится волокитою, а муж твой тем временем по невоздержности своей и достальное имение промотает, и дети, де, ваши чрез то будут нищие.

      Я же на таковое его предложение принуждена была объясниться, что, естли б я и согласилася на таковой мир, но оным ни себе, ни детям нашим не доставила б ни малейшаго спасения и облехчения от бедствия нашего, равно так и мотовства имению нашему не пресекла бы, а тогда-то уже бы он безо всякой опасности и достальное промотал бы, так что не только погоднаго бы мне содержания не из чего было производить, но и сам бы, лишась имения своего, а стал бы скитаться, пришедши в сущую бедность. И так по сим обстоятельствам нельзя мне на сем предложении решить судьбу мою и детей моих, чтоб быть мне у мужа моего на содержании, да и весьма неприлично, ибо я ему жена законная, имея с ним толикое число детей и проживя почти весь

41

65-я статья «Жалованной грамоты дворянству»: «Собранию дворянства дозволяется исключить из собрания дворянства дворянина, которой опорочен судом или которого явный и бесчестный порок всем известен, хотя бы и судим еще не был, пока оправдается».

42

21 апреля 1787 г. был издан манифест «О поединках». 17-й пункт: «Подтверждается законное дозволение производить иск в обиде». 37-й пункт: «Буде кто учинил раны, увечье или убийство, то имать его под стражу и отослать в Уголовный Суд, где судить, как законы повелевают о ранах, увечье и убийстве».

43

Именной указ Сенату от 26 сентября 1780 г. «О точном исполнении Учреждения о губерниях» (ПСЗРИ. Т. XX. № 15068).