Сохрани мою тень. Морвейн Ветер

не по себе, когда Эстагор призвал мятежных магов под своё начало на правах рабов. Но тогда, в самом начале, Леандра была готова дать этому человеку второй шанс. Она почти поверила Люциусу, когда тот сказал, что северные маги будут в гораздо большей безопасности под властью его Ордена, а не как отступники, разгуливающие на свободе. К тому времени, когда Магистр убил эльфийских стражей в тайном храме воинов тумана, потеряв единственный шанс получить древнее знание, весь блеск иллюзий Леандры об этом человеке рассеялся, обнажив её взгляду душу, чёрную как копоть.

      В какой-то момент она просто поняла, что с неё хватит. К тому времени Люциус начал провоцировать её. Подвергать сомнению её мотивы. Отвергать её магический дар как нечто неподобающее и нечестивое. Леандра была некромантом.

      Профессия, редкая даже по меркам Эстера, где во всю практиковались любые виды запретной магии. «Запретной» по меркам Алкарона, Каледоса и их фанатичной Церкви, и несмотря на то, что некоторые из этих запретов были формально навязаны и Эстеру.

      Леандра во многом была истинной дочерью своего народа. Она происходила из знатной семьи с богатой родословной, и она конечно же была магом, потому как в Эстере не-маги считались людьми второго сорта. Она, как и большая часть её соплеменников, гибко относилась к запретам, но были вещи, которых она не признавала и не признала бы никогда.

      Кровавые жертвоприношения, требовавшиеся для некоторых видов магии, были в их числе. Леандра ненавидела магию крови и гордилась тем, что на её белых руках нет шрамов от ритуального ножа.

      Но как говаривали по другую сторону моря – в Эстере магию крови не практикуют только неудачники. Леандра неудачницей не была. Она нашла свой собственный путь, происходящий из ритуалов Нокары, и тщательно пестовала и изучала возможность черпать силу из смерти. Власть над мертвецами не казалась ей такой грязной, как власть над живыми, а умение наполнять мёртвые тела душами, призванными из Запределья, она считала более честным, чем попытки вселить демонов в ещё живых существ, которые в обилии предпринимали её соплеменники.

      Разумеется, было трудно объяснить что-то из своих подходов на этом диком севере, где даже стихийной магии чурались как огня, а всё не входившее в учебники, одобренные Церковью, считали преступлением, заслуживающим смерти или «усмирения».

      Когда Леандра впервые решилась покинуть Эстер и ступить на этот дикий материк, у неё попросту не было выбора. У Леандры были проблемы и с семьёй и великосветским эстерским обществом, и она попросту сбежала. Но на севере обнаружились вещи, за которыми она не могла наблюдать со стороны. Нашествие Девы и преступления её соплеменников, присягнувших на верность этому чудовищу, стояли на первом месте. Восстание магов и их противостояние со Стражами тоже входило в десятку, Леандре всегда было тяжело наблюдать, в каком положении здесь и в Алкароне находятся подобные ей.

      Люциус и его новорожденный Орден выглядели силой, которая готова противостоять разрушению и несправедливости. Потребовалось какое-то время, чтобы Леандра