Секрет времени и крови. Джессика Террьен

отца.

      – Итак, вы имеете в виду, что всё это только может произойти… а может и не произойти? – сказала я.

      Доктор Никель кивнул.

      – В каком-то смысле да. Но твои действия должны направить события в правильное русло. – Профессор улыбнулся. – Йосиф, кажется, считает, что всё предсказанное неизбежно произойдёт. Он слишком оптимистичен. Видимо, потому, что женат на оракуле.

      Я не могла поверить своим ушам. Всю мою жизнь меня прятали и «защищали» – лишь затем, чтобы я стала пешкой в чьей-то игре. Мне не оставили выбора.

      Я чувствовала себя так, словно меня предали. И кто? Мои собственные отец и мать! Какое они имели право скрывать это? Неужели все знали о пророчестве? Никели, мои родители, другие потомки, Совет? Все, кроме меня.

      Внезапно меня накрыл страх, и сердце бешено заколотилось. Если этот коррумпированный Совет действительно таков, как о нём говорят, и если я – его враг, то разве моя смерть не стала бы идеальным решением их проблемы?

      – А как насчёт Совета? Много ли им известно? И почему не попытались…

      – Не попытались что? – спросил Уильям.

      Они с отцом оба посмотрели на меня, ожидая ответа.

      – Убить меня!

      – Я и сам задавался этим вопросом, – сказал доктор Никель. – Они, конечно же, знают о пророчестве, но, думаю, не понимают, кто ты такая, Элиз. Если Совет это выяснит, оракул даст нам знать.

      – А до тех пор что мне делать? – спросила я.

      – Полагаю, заниматься своими делами, как обычно.

      – Как обычно?..

      Легко сказать!

      – Ну… может, мне не следует быть здесь, если я в опасности? – неуверенно сказала я.

      Я не хотела уезжать, но если всё это правда, то, видимо, моя судьба – провести жизнь в бегах.

      – Если я буду скрываться…

      – Ты скрывалась достаточно долго, – перебил доктор Никель. – В конце концов тебе придётся встретиться лицом к лицу со своей судьбой. Пророчество должно сбыться, и время пришло. Ты нужна нам.

      Глава восьмая

      Следующие несколько дней я делала вид, что ничего не изменилось. Отрицание стало моим близким другом, и вдобавок Уильям отлично отвлекал внимание. Он болтался поблизости, пока я сидела, запершись в квартире, и не посещала институт, делая вид, что очень занята сборкой мебели.

      На третий день затворничества Уильям решил взять дело в свои руки.

      – Так, ну всё! – объявил он с моего нового лилового дивана.

      – Что? – отозвалась я.

      Я лежала на спине и смотрела сквозь крутящиеся лопасти вентилятора.

      – Пора убираться отсюда. Ты только посмотри на себя!

      Я на мгновение приподняла голову, глянув на Уильяма, и уронила её обратно на ковёр.

      – Почему девушка не может просто лежать на полу в собственной квартире, если ей так хочется?

      – Ты такая меланхоличная, – сказал Уильям, спрыгивая с дивана. – Вставай!

      Я вздохнула, заставив себя сесть.

      – Уже слишком