Секрет времени и крови. Джессика Террьен

по выражению лица Уильяма, он не ожидал, что я прицеплюсь к этому слову.

      – Ну… и да, и нет. Очевидно, у нас есть сходства. Внешне мы ничем не отличаемся от них, но нет, мы не люди. Мы – потомки. Мы другие.

      Я вздохнула, не в силах подобрать слова. Не потому, что не поверила Уильяму, а потому, что до меня начало доходить. За всю свою жизнь я ни разу не чувствовала себя нормальной. Но, может, дело как раз в этом. Возможно, я нормальна, но не чувствовала себя нормальным человеком, потому что не была им…

      – Итак, предки вышли из тени, но это плохо кончилось, – продолжал Уильям, не обращая внимания на моё замешательство. – Теперь мы снова затаились, однако появились мифы. Люди приукрашивали правду. Наши предки демонстрировали им свои умения, называя себя богами. В конце концов всё вышло из-под контроля. Между нашей расой и людьми началась война, и мы… не то чтобы проиграли, но отступили и спрятались. Теперь мы здесь.

      Вся эта история выглядела абсолютно фантастической, но мне казалось, что Уильям не лжёт. Я не знала, что и думать. Вдобавок, был разговор с Карой…

      «Ты и правда ничего о себе не знаешь, да?»

      В тот момент я не поняла, о чём она, но теперь её слова обрели смысл. Возможно, Уильям говорил правду.

      – А как насчёт моего отца? – спросила я, решив копнуть поглубже.

      – Твой отец обладал силой Гефеста. Он мог манипулировать материей – металлом, деревом, камнем и тому подобными вещами.

      – Откуда ты столько знаешь обо мне и о моих родителях?

      Уильям, похоже, знал о моей семье больше, чем я сама.

      – От папы. Он с ними дружил.

      Я посмотрела на фотографию, где отец Уильяма был запечатлён вместе с моими отцом и матерью. И многими-многими другими.

      – Сколько их? – спросила я, возвращая ему фото.

      Он сунул его в задний карман и привалился спиной к стене.

      – Здесь, в Сан-Франциско, больше трёхсот семей. Но и в других городах много наших. В США есть пять больших сообществ – в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Далласе, Чикаго и здесь. Конечно, существуют и диаспоры поменьше. Вдобавок, ты можешь жить один, сам по себе, если хочешь. Ну, вот, как ты жила. Правда, одному тяжело. Ни помощи, ни поддержки. Мало кто такое выбирает.

      – Я это не выбирала, – сказала я. – За меня выбрали родители.

      Не знаю, почему, но мне вдруг стало горько и обидно. Вероятно, потому что я не понимала смысла такого выбора. Зачем родители выдернули меня из жизни и стали прятать, делая вид, что я вообще не существую? Хотелось бы мне знать причину. И ещё мне бы хотелось, чтобы они сами рассказали, кто я такая. Мне не пришлось бы рыться в поисках ответов, словно собаке, вынюхивающей дичь, и перетряхивать разбитые, глубоко погребённые осколки моей жизни.

      – А ты знаешь, откуда мы взялись? Такие, какие есть. Что дало нам умения? – спросила я, ощупывая бедро, где ещё недавно был порез.

      – В смысле, кто создал нашу расу? Эволюция? Бог? Большой взрыв? В этом вопросе мы такие же профаны, как и все остальные.

      – Но ведь возникли же мифы, да? Трудно поверить, что они правдивы. Я не могу себе такое представить. Это всё правда