Время героев: рассказы, эссе. Сергей Минаев

воду, направился за ней. Войдя в туалет и увидев ее у зеркала, он навалился на нее всем телом и начал задирать ей майку. Дефка начала извиваться всем телом и пыталась расцарапать Жоре рожу, дико вопя.

      Жора отстранился:

      – Да ты чо, охуела??? Чо, ебнулась головой? Дефка вывернулась и начала истерично вопить:

      – Идиот, ты идиот, вы все здесь идиоты!!! Вас интересует только тело. А любовь? Любовь? Ты знаешь такое слово? Ты знаешь, что такое любовь?!

      Она расплакалась и выбежала из туалета.

      Жора вышел на улицу.

      – Вот дура-то… любовь, бля… идиотка малолетняя…

      Он пошел вдоль по улице в надежде взять тачку и поехать домой. Любовь… идиотская дефка и ее слова не выходили у Жоры из головы.

* * *

      – Молодой человек, подайте ради Христа… есть очень хочется. – На углу стоял дед в грязно-зеленом пальто и нелепой помятой шляпе. Он плакал и протягивал руку. – Молодой человек…

      Жора обернулся и подошел к деду.

      – Ну чо, старый? Все пропил? – Жора усмехнулся, вытащил купюру в сто долларов и помахал ею перед лицом деда. – Ну чо, хошь? Гы-гы-гы-ы. А вот хуй тебе! – Жора засунул другую руку в карман и кинул на землю пять рублей…

      – Молодой человек, я не смогу поднять, я упаду… – снова заканючил дед. – Поднимите, пожалуйста…

      – Ладно, живи, плесень… – Жора нагнулся за монетой.

      В ту же секунду дед отточенным движением вогнал Жоре финку прямо в сердце.

      Жора упал навзничь и только успел сказать:

      – …Любовь …любовь, это… что…

      – Стиляга херов! – Дед методично выгреб из карманов Жоры все деньги и пошел прочь.

      Он дошел до дома, поднялся в квартиру, разделся и тщательно вымыл руки. Потом поцеловал на ночь внуков, положил им под подушку по два сникерса и вышел из комнаты. На кухне уселся на табурет, закурил папиросу.

      – Любовь… любовь – это внуки, мил человек, – сказал он, глядя в окно.

      Он докурил. Ловко раздавил окурок в пепельнице и пошел в свой кабинет. Сел за стол. Положил на проигрыватель старенькой «Ригонды» пластинку, откинулся в кресле и задумался.

      «…Мой милый друг, часто слезы роняя…» – тихо пела «Ригонда» хриплым голосом Утесова.

      – Любовь… любовь – это музыка наконец… – Дед вытащил из ящика стола старое фото в рамке. – Любовь… нет, наверное, все-таки любовь – это молодость, – резюмировал дед и подмигнул фотографии.

      С фото на него смотрел молодой улыбающийся лейтенант СМЕРШ. Внизу была надпись: «Фронтовому другу Коле. 1-й Белорусский фронт. Люблю. Света».

      Печенье

      Как всегда, в воскресенье бабушка испекла целую гору печенья.

      Золотистого, с хрустящей корочкой. Такого и в магазине не сыщешь при нынешнем дефиците.

      Мама, папа, бабушка и дед сели за стол пить чай. Позвали и маленького Мишу.

      Миша увидел печенье и от жадности взял сразу три. Запил сладким чаем. Взял еще.

      Потом еще. Печенье было такое вкусное, что Мишка не мог остановиться. Мел и мел.

      Аж скулы сводило. Остановился только тогда, когда увидел, что на тарелке осталась