Кладбища Москвы. История, культура, имена. Татьяна Кравченко

орый и происходит таинственный переход. Однако не только в фантастике – в любом реальном городе, селе, даже в маленькой деревушке, как правило, есть место, где суета повседневности сменяется тишиной и покоем, где тени прошлого отчетливо проступают на фоне настоящего. Временной портал, открывающий нашу память, дверь между прошлым и настоящим – место, где похоронены те, кто жил до нас.

      История всякого поселения, даже относительно нового, интересна, а уж история нашей древней столицы захватывает сильнее иного романа. Так что московские кладбища вполне можно считать тем самым порталом времени, за которым нам открывается прошлое и воскресает повседневная жизнь давно ушедших времен.

      Часть 1

      Кремль и вокруг Кремля

      «Начинается земля, как известно, от Кремля…» – написал когда-то Владимир Маяковский. От Кремля начнем и мы. Ведь именно здесь находятся два из трех самых статусных отечественных захоронений: гробницы русских царей в Архангельском соборе и могилы у Кремлевской стены, где похоронены те, кто стоял во главе СССР. Третье «статусное» захоронение – Петропавловская крепость в Санкт-Петербурге.

      Внутри древних стен

      Диалог, подслушанный в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга:

      – У нас в Москве тоже цари похоронены.

      – У вас цари. А у нас – императоры!

      Собор для царей

      • Как это было •

      17 января 1670 года шестнадцатилетний царевич Алексей, как обычно, сидел в своем покое за книгами и вдруг вскочил, схватился за грудь и упал головой на стол. Царевича перенесли на лавку. Прибежал царь Алексей Михайлович, тут же послали за лекарем-немцем. Старенький доктор Беме пощупал пульс царевича и собрался было уже пустить кровь, но тут Алексей задышал часто-часто, вытянулся, дернулся раза два и затих. Беме развел руками и скорбно наклонил голову:

      – Помер.

      В комнате стояла смертная тишина, слышалось лишь тяжелое дыхание царя, припавшего к телу сына. И тут с Ивана Великого ударили в колокол – густо, на исход души. Патриарх получил известие о смерти царевича.

      Хоронили царевича назавтра, как и полагалось по древнему обычаю. Если же член царской семьи умирал ночью, до рассвета, то и в тот же день хоронили. «Тако погрести, яко еще высоко (солнце), то бо последнее видит солнце до общего воскресения», – объяснял этот обычай новгородский епископ Нифонт еще в XII веке.

      В морозный дымящийся день 18 января, в четыре часа пополудни, под рыдающий перезвон кремлевских колоколов комнатные стольники вынесли из хором тело царевича, покрытое серебряной шелковой тканью специальной выделки – объярью. Гроб с телом поставили в сани, обитые темно-багряным бархатом, и поверх серебряной объяри покрыли тяжелой золотой тканью – аксамитом.

      Через постельное и красное крыльцо, от хором до соборной церкви Архангела Михаила потянулась траурная процессия. Сани с гробом стольники несли по очереди. Перед гробом шло духовенство: сначала священники, дьяконы, певчие, дьяки государевы и патриаршие, следом митрополиты, архиепископы, епископы, архимандриты, игумены – от нижнего чина по возрастанию. Сразу за гробом шел царь Алексей Михайлович «в печальном, смирном платье», – почти старик, разбитый горем – ведь хоронил сына, свою, как он думал, «благоцветущую отрасль», государя-наследника и великого князя Алексея Алексеевича. За царем следовали царевичи: грузинский Николай Давыдович, касимовский Василий Арасланович, сибирские Петр и Алексей Алексеевичи. А уж за ними – бояре, окольничие, думные и ближние люди, стольники, стряпчие, дворяне, дьяки – все в черном. «Черни», то есть простого народа, в процессии не было – он толпился внизу, у Кремлевских башен.

      У церковных дверей тело царевича Алексея было принято с саней, внесено в церковь и установлено на месте, приготовленном комнатными стольниками. Началась литургия.

      После литургии служили надгробное пение, а потом все светские люди, присутствовавшие на церемонии, с плачем и воплями просили у царевича прощения, целовали его руку. Просить у покойного прощения за все явные и нечаянные обиды, ему нанесенные, было в русской традиции, так же как и сопровождающий похороны плач.

      После прощания тело царевича положили в церкви Михаила Архангела в правой стороне, слева от гроба его деда, царя Михаила Федоровича. Гроб закладывали «в землю» и закрывали «цкою» (плитой).

      А потом, по приказу царя, началось традиционное дневание: сорок дней и ночей в церкви дежурили бояре, окольничие и думные люди. Участие в дневании было, конечно, утомительной, но почетной обязанностью, список дежуривших указывал на степень близости к государю.

      На сороковой день царь Алексей Михайлович слушал литургию и панихиду и приказал дневания прекратить[1].

      • «Там Михаил-Архистратиг его зачислил в рать свою…» •

      Хотя эти строки Анна Ахматова написала совсем не об Архангельском соборе, к названию нашей главки они подходят: ведь великие князья

1

По мотивам романа В.Н. Иванова «Черные люди».