Любовь побеждает все. Мари Клармон

догадаться, что может порадовать ее больше всего.

      – Да, Ева, хорошая горячая ванна.

      Она выгнулась и начала потягиваться.

      – Ох, да. – Но вдруг Ева замерла. Последние остатки сна слетели с нее, и она, широко раскрыв глаза цвета летнего неба, стала оглядываться по сторонам. – Где… – Ева запнулась и испуганно отпрянула в сторону. – Я не…

      Ее реакция была такой сильной, что Йен не на шутку встревожился. Он протянул к ней руки, но Ева еще сильнее забилась в угол кареты.

      – Что происходит?

      В ее голосе слышались нотки паники.

      – Сейчас ты вспомнишь. – Йен старался сидеть так неподвижно, что ему даже стало больно. – Я Йен, – сказал он мягким голосом, которым всегда говорил с испуганной лошадью. – А ты свободна.

      Ее глаза расширились в пол-лица, которое было таким же белым, как падающий снег за окном. Пальцы впились в обивку сиденья. Все тело Евы было напряжено, как будто она ожидала удара. Несколько секунд его спутница просто смотрела на него, а потом медленно перевела дыхание.

      – Я подумала, это был сон. Решила, что ты мне снишься.

      – Нет.

      – Иногда я теряюсь. – Ева сжала губы и отвела от него взгляд. – Не могу отличить сон от реальности.

      – Скоро тебе станет лучше, – солгал Йен.

      Он знал, что следующие несколько дней Ева проведет в кошмаре. Она не видела мир два года, и теперь ей предстояло вернуться в него, причем без помощи лекарств. Не пройдет и двенадцати часов, как Еве придется столкнуться с тяжелыми последствиями отмены наркотика.

      Йен уже видел это раньше. И хорошо помнил, как военные, и офицеры, и призванные на службу солдаты мучились, пытаясь отказаться от лекарств, которыми они заглушали боль после тяжелых ранений. Смотреть на их страдания было ужасно.

      – Я…

      Ева выглянула из окна, потом села прямо. В ее распахнутых глазах был страх.

      – Ева, мы должны идти.

      Они рисковали привлечь к себе слишком много внимания, да и утро было очень холодным.

      Ева смотрела на улицу за окном так, словно видела там чудовище.

      – Я… я понимаю. – Она кивнула каким-то своим мыслям и выпрямилась. – Конечно.

      Йен ободряюще улыбнулся ей. Он взял пальто с сиденья и положил его на колени Еве.

      – Накинь его. И… – Йен обернулся и вытащил из кармана в стене экипажа плотный шарф темно-красного цвета. – Давай накроем этим твою голову.

      Ева тихо рассмеялась, а потом медленно подняла голову и коснулась коротких волос.

      – Я выгляжу очень странно, да?

      – Но ты все так же красива, как раньше.

      Йен аккуратно набросил шерстяной шарф ей на голову. Его пальцы коснулись щеки Евы, и он на мгновение замер, радуясь тому, что ощущал ее прохладную кожу словно в своих мечтах.

      – Тебе помочь? – шепнула она, поднимая руки. Их пальцы соприкоснулись.

      Йен нервно сглотнул и, отведя свою ладонь, солгал:

      – У меня плохо получаются узлы.

      – К счастью, у меня они выходят хорошо.

      У Евы дрожали пальцы, и чтобы