Эпоха перемен 2. Сергей Котов

ядерная война, консолидация, борьба с интервенцией, выход на границы Европы. Принципиально новое оружие, о котором многие слышали и шептались, но которое категорически запрещено упоминать…

      Отчаяние последних дней. Новая надежда, путешествие в прошлое.

      То, что случилось со мной после мобилизации, должно было быть похоронено под всем этим. Но нет: самый первый момент, когда я сам, лично, на собственной шкуре почувствовал, что такое война – остался в памяти ржавым гвоздём.

      И в самый неподходящий момент вылез, шандарахнув по голове запахом горелого мяса и животным страхом.

      – Саня, ты чего? – Сеня Шанцев легонько толкнул меня в бок.

      Мы спали в ряд на нарах, в составе языковой группы. У нас было просторно: китаистов осталось всего шестеро – Стёпа Внуков не сдал китайский и перевёлся на факультет журналистики, расположенный на «Маяковке».

      Теперь вместо него группой командовал Семён.

      Я знал, что Снегирёв выбирал межу мной и Шанцевым, мы оба были отличниками, но мне удалось отговориться от такой «чести».

      – Да ничего вроде, – ответил я. – А что?

      – Ты дрожишь весь… у тебя что, температура?

      – Да нет у меня температуры никакой! – возразил я.

      – Нет, точно? – с надеждой спросил Женя Скворцов. – Может, сходишь в санчасть, померяешь температуру, а?

      – Я там уже был сегодня, – возразил я.

      – Блин, и что? Не намеряли? – Женя разочаровано вздохнул. – Жаль, жаль… так бы карантин объявили… в нашей группе хотя бы…

      – Никуда ты от кросса не денешься! – Вставил Игорь Скопцов.

      – Всё, народ, хватит, отбой, – вернул инициативу Сеня. – А ты, Иванов, если что – не терпи, понял?

      – Да понял, понял, всё в порядке… – ответил я.

      После чего уснул.

      К счастью, никаких снов мне не снилось.

      После того происшествия на полосе я начал ходить в самоволки.

      Парни иногда лазали по вечерам через забор, за пивом. Меня оно не интересовало – вот и не видел смысла рисковать.

      А теперь всё же выбирался: просто побродить по лесу, подышать воздухом. Подумать о чём-то отвлечённом. Позаниматься цигун, в конце концов.

      Ходил я всегда один. Иногда забредал довольно далеко: до Звёздного городка.

      Там были пруды, в которых купались местные, и я тоже не мог отказать себе в удовольствии несколько раз окунуться. Дни стояли жаркие.

      До конца лагерей оставалось ещё две недели. Время тянулось мучительно медленно. И вот: очередная пятница.

      Дождавшись вечерней поверки, я свернул к нашей палатке. Честно предупредил Шанцева, что собираюсь в ПРБ. Тот обречённо вздохнул, но возражать не стал. Наоборот, прокомментировал: «У начальников курса сегодня бухач. Буряков проставляется, у него днюха сегодня…»

      Я осторожно, тенью, добрался до столовой. Потом вышел на поле возле огненно-штурмовой полосы, где над забором не было «колючки». И там чуть не подвернул себе ногу, споткнувшись о какую-то корягу.

      Ругаясь, я поднял деревяшку,