Диверсант № 1. Наш человек Судоплатов. Валерий Большаков

проворчал начальник Особой группы.

      Эх, Павлов, Павлов… За будущие преступления не казнят, но тут особый случай… Криво усмехнувшись, Павел запер дверь в купе и достал немецкую винтовку «Маузер-98 к» с четырехкратным оптическим прицелом и с глушителем «Брамит»[5]. Быстренько почистив и перезарядив, Судоплатов аккуратно разобрал и укутал оружие сначала в одеяло, а после обернул брезентом. Получился не слишком заметный сверточек.

      Между тем за окном вагона смеркалось. Из глубины белоствольных рощ выползала на опушки густая синь, ельники смыкались в черные стены, посвежело, к горьковатому запаху паровозного дыма примешивался сладкий запах травы и придорожных болот. Вымотавшись за день, Павел еле разделся, лег – и отключился.

      Когда поезд остановился чуть в сторонке от минского вокзала, в купе заглянул Эйтингон.

      – Сходим, товарищ начальник? – деловито спросил он.

      – Сходим, – кивнуло «начальство». – Вот что, товарищ заместитель, пересадкой командуй сам, а мне надо ненадолго отлучиться. Только сначала «эмку» спустите – съезжу кой-куда.

      – Сделаем!

      Добровольцы уже суетились на платформах, где были закреплены пять шестиосных грузовиков «ГАЗ-ААА» и три легковушки «М-1».

      – «Эмку» товарищу майору! – весело раскричался Наум. – Живенько, живенько!

      Спустили машину за пару минут. Судоплатов уложил винтовку на заднее сиденье и, махнув рукою своим, сел за руль. Выехав, двинул к штабу Западного округа – тот размещался на Советской, в главном корпусе Университетского городка. Предъявив свои документы, начальник Особой группы покрутился по штабу, заглянул в отдел устройства тыла и снабжения, выведал, что Павлов на месте, и отъехал. Но недалеко.

      С той стороны штаба, где находился кабинет командующего округом, стояло старое здание из красного кирпича – то ли ректорат, то ли еще что. Туда-то Павел и направился, оставив машину неподалеку. Практически никого не встретив, он поднялся на верхний этаж. Лишь однажды ему навстречу попалась пожилая женщина в старомодном платье и роговых очках. Она держала под мышкой кипу желтоватых бумаг, а еще одна пачка находилась у нее в руках. Близоруко щурясь и шевеля губами, женщина вычитывала строчки и была настолько поглощена своим занятием, что даже под ноги не смотрела, осторожно нащупывая ногой очередную ступеньку.

      Отвернувшись, Судоплатов миновал «бухгалтершу», но вряд ли та заметила его. В гулком коридоре было пустынно, а двери нужных Павлу кабинетов не открывались. Ну, плох тот диверсант, что не в силах войти в закрытую дверь. С помощью двух скрепок Судоплатов проник в помещение, где, судя по всему, давненько никто не бывал – и пол, и столы покрывал слой пыли. Тем лучше…

      Вид из окна открывался шикарный. А вон и окно нужного ему кабинета… Павел быстро, орудуя прихваченными инструментами, собрал винтовку, накрутил глушитель и глянул в прицел. За открытым окном кабинета

5

«Брамит» (или «БраМит») – первый советский серийный глушитель. Разрабатывался для «Нагана», винтовки Мосина, для пистолетов-пулеметов Дегтярева и Токарева, для снайперской винтовки «СВТ-40» и др.