Бывшие. Настя Орлова

ла я. – Ты спятил, если думаешь, что имеешь право разговаривать со мной в таком тоне!

      – Я разговариваю с тобой так, как ты этого заслуживаешь. Ты – моя жена, а ведешь себя как уличная девка.

      – Как я заслуживаю? – я едва не задохнулась от возмущения. – С меня хватит! Ты больной, одержимый ревностью тиран. Я больше так не могу! У меня нет никакого желания сидеть в одиночестве в этом белоснежном замке из стекла и бетона и выслушивать твои нападки всякий раз, когда я позволю себе выйти на улицу.

      – Не утрируй, – посоветовал он обманчиво мягким тоном. – Я пашу за троих, чтобы обеспечить нас. И когда прихожу домой, предпочитаю, чтобы моя жена ждала меня дома. Кажется, именно так ведут себя в семье.

      – Семье? – повторила я, не скрывая болезненной иронии в голосе. – Ты, должно быть, издеваешься. Мы перестали быть семьей много месяцев назад. Просто я закрывала глаза на очевидное.

      Влад молчал. Несмотря на то, что я упорно избегала его взгляда, я чувствовала, что он пристально следит за каждым моим движением. Это нервировало меня, но я не поддалась на эту провокацию. Застегнув замок на чемодане, я поставила его на колесики и сделала шаг по направлению к двери.

      – Я заберу остальные вещи, включая вещи Мирославы, позже, – сказала я, стараясь не выдать дрожь в голосе, не показать ему свою слабость.

      – Если ты сейчас уйдешь, это будет конец, – тихо, но твердо сказал он.

      Я вздохнула и, наконец, подняла глаза на мужа.

      – Конец наступил уже давно, разве ты не заметил?

      Последним, что я услышала, был звук разбившегося о стену стакана, но меня это больше не касалось – я уже закрыла за собой входную дверь в квартиру, которая больше не была моим домом, и в прошлую жизнь.

      Глава 1. Звонок

      Я не могу.

      Наверное, в сотый раз за вечер посмотрев на лежащий поверх вороха чертежей и каталогов телефон, я зажмурилась.

      Я не могу. Не могу. Не могу.

      «Но ты должна», – возразил мой внутренний голос.

      Ради Миры, ради ее благополучия, конечно, я должна набрать номер телефона человека, одна мысль о котором вызывает у меня знакомую тянущую боль под ребрами.

      Но ведь я уже пережила все это! И мучительное чувство потери, и неудовлетворенное желание, и пугающее ощущение одиночества и пустоты. Все давно в прошлом, и один звонок не может изменить этого. Нужно взять себя в руки и повести себя как взрослый человек, которым я, по сути, и являюсь. Просто позвонить и рассказать все как есть. В конце концов, от этого зависит будущее человека, которого мы оба любим до умопомрачения.

      Не давая себе больше ни секунды на раздумья, я схватила iPhone и быстро набрала номер. Номер своего бывшего мужа.

      Спустя всего несколько гудков в трубке раздалось равнодушное и холодное «Да» Владислава Громова.

      От одного этого голоса, от его тембра, интонации, высокомерной отчужденности у меня перехватило дыхание. Я не могла не то, что ответить – даже выдохнуть казалось делом невероятной сложности.

      – С кем я говорю? – настойчиво произнес он спустя мгновение.

      – Здравствуй, Влад, – хрипло пробормотала я. – Это К-Ксения.

      На несколько секунд, которые показались мне вечностью, в трубке воцарилась оглушительная тишина. Я прекрасно понимала, что своим звонком мне удалось выбить из колеи этого холодного и неприступного мужчину. Однако, молчание длилось недолго.

      – Что случилось с Мирой? – требовательно, с ноткой неприкрытого волнения в голосе, произнес он. – Где моя дочь?

      Конечно, он сразу сложил два плюс два и понял, что я звоню из-за Мирославы, нашей общей дочери. Это была единственная причина, по которой я могла переступить через свою гордость, подпитанную болью затаенной обиды и горечи, и обратиться к нему за помощью. Он знал это ничуть не хуже, чем я сама.

      – Она дома, – поспешно произнесла я. – С ней все хорошо. По крайне мере, пока.

      – Пока? Видимо это «пока» здорово пугает тебя, раз ты соизволила позвонить мне впервые за три года, – ухватился он за окончание фразы, но затем повторил свой первоначальный вопрос. – Что случилось с моей дочерью?

      – У меня с ней проблемы, – честно призналась я. – Я думала, что справлюсь, но ситуация выходит из-под контроля. Она прогуливает школу. Забросила уроки живописи. Вчера вернулась домой с татуировкой на плече. Пригрозила мне, что уйдет из дома, если я буду «учить ее жизни», как она выразилась.

      – И давно это началось?

      – Пару месяцев…

      – Пару месяцев? – зашипел он. – И ты только сейчас звонишь мне?

      – Я надеялась, что разберусь со всем этим сама, – пролепетала я, сбитая с толку его яростью. – Что у Миры банальный кризис переходного возраста.

      – Ты надеялась! – жестко повторил он. – Мирослава – моя дочь! Ты должна была позвонить раньше.

      Этот упрек, пусть даже в чем-то справедливый, здорово разозлил меня. Да как смеет этот Мистер Совершенство повышать на меня