Ай да Пушкин… Музы о поэте. Анна Керн

нем,

      Пью отраду и веселье,

      Без тебя я жадно ем

      Фабрики твоей изделье[67].

      Ты так сладостно мила,

      Люди скажут: небылица,

      Чтоб тебя подчас могла

      Мне напоминать горчица.—

      Без горчицы всякий стол

      Мне теперь сухоеденье;

      Честолюбцу льстит престол —

      Мне ж – горчичницей владенье.

      Но угодно так судьбе,

      Ни вдова ты, ни девица,

      И моя любовь к тебе

      После ужина горчица.

      Он называл меня:

      Сердец царица,

      Горчичная мастерица!

      Кроме этих, приходили на вечера: Подолинский, Щастный[68], молодые поэты, которых выслушивал и благословлял Дельвиг, как патриарх. Иногда также являлся Сергей Голицын[69] и Михаил Иванович Глинка, гений музыки, добрый и любезный человек, как и свойственно гениальному существу.

      Тут кстати заметить, что Пушкин говорил часто: «Злы только дураки и дети». Несмотря, однако ж, на это убеждение, и он бывал часто зол на словах, но всегда раскаивался. Так, однажды, когда он мне сказал какую-то злую фразу и я ему заметила: «Нехорошо нападать на такого беззащитного человека», – обезоруженный моею фразою, он искренно начал извиняться. В поступках он всегда был добр и великодушен.

      На вечера к Дельвигу являлся и Мицкевич[70]. Вот кто был постоянно любезен и приятен. Какое бесподобное существо! Нам было всегда весело, когда он приезжал. Не помню, встречался ли он часто с Пушкиным, но знаю, что Пушкин и Дельвиг его уважали и любили. Да что мудреного? Он был так мягок, благодушен, так ласково приноровлялся ко всякому, что все были от него в восторге. Часто он усаживался подле нас, рассказывал нам сказки, которые он тут же сочинял, и был занимателен для всех и каждого.

      Сказки в нашем кружке были в моде, потому что многие из нас верили в чудесное, в привидения и любили все сверхъестественное. Среди таких бесед многие из тогдашних писателей читали свои произведения. Так, например, Щастный читал нам Фариса, переведенного им тогда, и заслужил всеобщее одобрение. За этот перевод Дельвиг очень благоволил к нему, хотя вообще Щастный как поэт был гораздо ниже других второстепенных писателей. Среди этих последних видное место занимал Подолинский, и многими его стихами восхищался Пушкин[71]. Особенно нравились ему следующие:

Портрет

      Когда, стройна и светлоока,

      Передо мной стоит она,

      Я мыслю: Гурия Пророка

      С небес на землю сведена.

      Коса и кудри темно-русы,

      Наряд небрежный и простой,

      И на груди роскошной бусы

      Роскошно зыблются порой.

      Весны и лета сочетанье

      В живом огне ее очей

      Рождают негу и желанье

      В груди тоскующей моей.

      И окончание стихов под заглавием: «К ней»:

      Так ночью летнею младенца,

      Земли роскошной поселенца,

      Звезда манит издалека,

      Но он к ней тянется напрасно…

      Звезды златой, звезды прекрасной,

      Не

67

Отец мой имел горчичную фабрику.

68

Подолинский Андрей Иванович (1806–1886) – поэт романтического направления, пользовавшийся значительной известностью в 20—30-х годах, автор поэм «Див и Пери» (1827), «Борский» (1829), «Нищий» (1830), «Смерть Пери» (1837) и большого числа лирических стихотворений, вошедших в двухтомное собрание его стихотворений и поэм (1837). А. П. Керн поддерживала знакомство с Подолинским в течение многих лет. Щастный Василий Николаевич (1802—после 1854) – поэт, переводчик и журналист. Известностью пользовались его переводы из «Крымских сонетов» Мицкевича, с которым он познакомился в 1828 году, вероятно у Дельвига; был постоянным посетителем дельвиговских вечеров и активно сотрудничал в «Северных цветах» и «Литературной газете»; переведенное Щаст-ным стихотворение А. Мицкевича «Фарис» написано в 1828 году и посвящено И. И. Козлову.

69

Голицын Сергей Григорьевич, кн. (1803–1868) – музыкант и поэт-дилетант, бывший в дружеских отношениях с М. И. Глинкой.

Тесное дружеское общение М. И. Глинки (1804–1857) с А. А. Дельвигом и его кругом относится к 1828–1829 годам. В своих «Записках» Глинка рассказывает: «Летом того же 1828 года Михаил Лукьянович Яковлев, композитор известных русских романсов и хорошо певший баритоном, познакомил меня с бароном Дельвигом, известным нашим поэтом. Я нередко навещал его; зимою бывала там девица Лигле, мы играли в 4 руки. Барон Дельвиг переделал для моей музыки песню «Ах ты, ночь ли, ноченька…», и тогда же я написал музыку на слова его же «Дедушка, девицы раз мне говорили…»; эту песню весьма ловко певал М. Л. Яковлев». (Глинка М. И. Литературное наследие. Т. 1. С. 110). Рассказывает Глинка и о посещении Дельвига на даче летом 1829 года, и о совместной поездке в середине того же лета на Иматру.

70

Мицкевич Адам (1798–1855) был выслан из Польши в Центральную Россию под надзор полиции в 1824 году и с конца 1827 года до отъезда за границу весною 1829 года жил в Петербурге. В это время он близко сошелся с Пушкиным, Дельвигом и их кругом, был постоянным посетителем дельвиговских литературных собраний.

71

Стихотворение Подолинского «Портрет» посвящено А. П. Керн; в 1828 году оно было вписано автором в ее альбом. Впервые опубликовано в альманахе «Подснежник», 1829.

На стихотворение Подолинского Пушкин сочинил пародию, которую тогда же, в 1829 году, записал в тот же альбом А. П. Керн:

Когда, стройна и светлоока,

Передо мной стоит она,

Я мыслю: «В день Ильи-пророка

Она была разведена!»

Стихотворение «К***», откуда А. П. Керн приводит последние шесть строк, по-видимому, также посвящено ей и написано в 1828 году.

Утверждение А. П. Керн, что Пушкин многими стихами Подолинского «восхищался», не подтверждается известными фактами.