Богу на тебя плевать. Артем Стрелец

ост наблюдательного маяка – так называли вытянутую вдоль оси цилиндрическую станцию с десятью уровнями – был рассчитан на 500 бортовых суток. Арсену оставалось всего семьдесят четыре дня до завершения вахты, и тогда он наконец вернётся домой, чтобы провести отпуск. Хотя отпуском он называл это скорее с иронией – на Земле его ждали лекции, которые он читал в университете. Для него это было настоящим отдыхом. Работа с молодыми умами, погружение в преподавание позволяли ему забыть о холодной пустоте космоса. Руководство института давно привыкло к его странному графику и закрывало глаза на эти периодические исчезновения.

      Сверившись с обновлёнными данными и внося их в портативный лептоп, который держал на согнутых предплечьях, Арсен отключил искусственную гравитацию – маленькое нарушение правил, которое он позволял себе. Ему нравилось это ощущение невесомости, это парение между уровнями станции, словно он становился частью самого космоса. Легко оттолкнувшись от переборки, он нырнул на уровень выше, где его ждали очередные замеры и наблюдения.

      Станция «Заря» висела в безмолвии космоса, как крошечная искра в бескрайнем океане. Её орбита была рассчитана так, чтобы оставаться неподвижной относительно поверхности планеты – огромного газового гиганта с бушующими штормами и переливающимися слоями атмосферы. Иногда Арсен подолгу смотрел на эту планету через иллюминатор. Величие видов завораживало, но вместе с этим напоминало о том, как он одинок. Космос был красив, но в этой красоте была пустота, чуждость всему человеческому.

      Оставалось всего семьдесят четыре дня. Совсем немного по меркам вселенной. Но для Арсена это были дни, которые разделяли его с возвращением домой, к тому месту, где, наконец, можно почувствовать себя не частью безмолвного механизма, а живым человеком.

      Обед был по расписанию, и на этот раз Арсен включил гравитацию – автоматы попросту отказывались работать, ссылаясь на какую-то внутреннюю ошибку. Что-то в их системе явно шло не так, но он не стал разбираться. Его больше занимали те короткие мгновения, которые оставались до того, как таймер на его часах зазвонит, оповещая о времени приёма пищи.

      В отличие от ранних космических полётов, о которых он читал с восхищением, жизнь на станции почти не отличалась от привычных земных условий. Еда была такой же: сбалансированной, приготовленной с акцентом на здоровое питание, но при этом – всё тот же картофель, свёкла, ржаной хлеб и синтетическое мясо. «Всё как обычно», – бормотал он себе под нос, вынимая поднос с едой из приёмника пищевого автомата. На виртуальном пульте он включил свою любимую композицию, которая всегда сопровождала его трапезу – «Вивальди. Времена года».

      Когда из динамиков, установленных по периметру столовой, зазвучали первые ноты, Арсен плавно взмахнул пластиковой вилкой, словно дирижёрской палочкой, прикрыл глаза и, улыбаясь, направился к своему столу. Он держал поднос с обедом так уверенно и аккуратно, будто был официантом в дорогом ресторане.

      Столов было ровно двенадцать, каждый рассчитан на четырёх человек – всё строго по стандарту. Однако для «смотрителя маяка», как он сам себя называл, это было излишне. Никогда, за все свои смены, он не слышал, чтобы на таких станциях работали вдвоём. Здесь всегда был только один человек.

      Лавируя между столами и совершая лёгкие па на знакомом маршруте, он едва заметно улыбался. Вилка в его руке словно выписывала амплитудные движения, подчиняясь плавным переходам музыки. В конце очередного мотива он привычным жестом опустился на пластиковый стул, предварительно уложив на сиденье подушку, которую сшил сам в свободное время. Это была его небольшая роскошь.

      Открыв глаза, он взглянул на поднос. Каждый раз он ставил автомат на случайный выбор меню, чтобы сохранить интерес. Увидев перед собой гороховое пюре, утиное филе в малиновом соусе, несколько грибов, похожих на шиитаке, зелёный чай и маленький брауни, он не смог удержаться от улыбки. Еда выглядела празднично – одно из преимуществ рандомного выбора. Иногда автоматы выдавали блюда, которые можно было бы найти лишь в лучших ресторанах на Земле. Сегодня, на четыреста двадцать пятые сутки своей юбилейной третьей вахты, Арсену досталось настоящее кулинарное произведение.

      Настроение у него было великолепным, как и аппетит, который внезапно накрыл с головой. Организм, давно привыкший к стандартным порциям, воспринял эту еду как подарок. Не то чтобы автомат обычно выдавал что-то совсем плохое, но этот обед явно выделялся. Арсен с улыбкой взял вилку, наслаждаясь моментом, понимая, что даже в холодной пустоте космоса могут быть маленькие радости, которые делают жизнь теплее.

      В такие минуты он невольно вспоминал Землю. Порой ему казалось, что на станции и вовсе не осталось поводов для радости: несколько потрёпанных книг, пара старых игровых автоматов, да архив с устаревшими фильмами. Ни современных виртуальных развлечений, ни новомодных способов расслабиться – только шахматы да другие «олдскульные» игры, но играть в них всё равно было не с кем. Пару раз он пробовал партию с самим собой, но быстро уставал, ощущая всю нелепость этого занятия. А ведь на маяке, как он называл станцию, самое страшное – это сойти с ума в одиночестве. Именно поэтому, вероятно, был такой жёсткий отбор