Беснующийся дух. Вадим Агафонов

я будто приковало к этому месту, и я не знал, как мне вырваться. Вскоре после моего появления я начал замечать молодую девушку с парнем, которые приходили в мою квартиру и бурно занимались своими делами. Вначале они надоедали мне. Шумные, неряшливые, вечно смердящие дешевым одеколоном, юнцы. Но потом я привык, с ними мне было не так одиноко. Их веселый смех, шутки ниже пояса, бесшабашная возьня на кровати – всё это стало греть моё мертвое сердце. Я пытался выйти с ними на контакт, но у меня ничего не получалось.

      Через некоторое время молодые люди переехали в эту квартиру насовсем. Спустя пару лет у них родилась дочка, милое маленькое создание, которое притягивало к себе всё то зло, что скрывается в моём мире. Я отгонял от неё порождения сумрака, которые тянулись к ней по ночам. Время шло, мои сожители менялись, за окнами ритмично опадала и снова зеленела листва. Только я оставался неизменным. Неприкаянный призрак, перемещающийся по квартире беззвучно, словно дым. Я не знал, что держало меня на этом свете. Моё естество жаждало свободы. Постепенно душа человека во мне угасала. Оставалось только нечто низменное, жаждущее мести.

      В порыве ярости я смог передвинуть предмет. Тарелку, стоящую на краю стола. На шум разбившейся посуды прибежала женщина и начала, испуганно озираясь, собирать осколки с пола.

      – Что случилось, родная? – в кухню вошел мужчина, с удивлением смотрящий на разбитую посуду.

      – Тарелка упала, наверное, кто-то опять поставил её на самый край стола! – раздраженно произнесла женщина, выметая остатки разбитой посуды.

      – Не горячись, Алёнка, я не специально, – сказал парень и почесал свой затылок, невинно улыбаясь.

      – Ладно, Влад, я, действительно, погорячилась, прости! – произнесла девушка и чмокнула мужа в нос.

      Я давно не чувствовал ничего, но сейчас меня будто обдало теплым воздухом, моё эфирное тело на мгновение обрело форму. Молодые люди ушли в гостиную смотреть телевизор. Их дочь сидела в своей комнате и играла на компьютере. Я приблизился к ней, чтобы посмотреть, что конкретно происходит на экране. Девочка, будто почуяв моё присутствие, обернулась, но ничего не увидела. Её реакция подтолкнула меня к мысли о том, что я, действительно, стал обретать хоть какую-то форму и набираться сил от контакта с людской яростью. Любовь, царящая здесь, лишь угнетала меня, загоняла в самый темный угол. Теперь же я понял, что нужно делать.

      Семейная идиллия царила в этом доме, в моей квартире не было криков, ругани, а про рукоприкладство и говорить не приходилось. Я же старался поймать ту самую нотку злости, хотя бы намёк на гнев. Но всё было тщетно. Однажды дочь Алены, находясь одна дома, насмотревшись “познавательных” передач по телевизору, решила повторить опыт с дезодорантом и спичкой. Девочка не просчитала траекторию пламени. Огонь сразу же перекинулся на шторы, пожирая их с невероятной скоростью. Затем в квартире почти случился пожар. Остановило его только моё вмешательство. Я сосредоточил всю свою энергию на пламени и потушил его. Девочка бегала в панике, не понимая, что делать. Но увидев, что огонь потух, облегченно вздохнула и начала приводить пострадавшую утварь в порядок. Вернувшиеся родители были вне себя от злости, ведь девчонка своей глупой выходкой могла оставить их без жилья и, скорее всего, себя без жизни. Я снова почувствовал этот приятный ветерок, который, словно морской бриз, пробежал по моему телу.

      – Что ты натворила? – кричала женщина, осматривая дочку на предмет ожогов.

      – Ничего, просто хотела эксперимент провести! – проговорила девочка, обиженно глядя в пол.

      – Зачем, Наташа, ты это сделала? – влез в разговор Влад.

      – Я по телику увидела и подумала, что это классная идея, – сказала девочка и посмотрела на разозленного отца.

      – Не всё, что показывают по телевизору, следует воспринимать всерьез! – проговорила Алёна, немного успокоившись.

      – Да уж, действительно, ладно, сейчас всё уберем, но в следующий раз дважды думай о том, что делаешь, – сказал Влад и принялся поправлять снимать обожженные шторы.

      Ну и семейка, у них злости не наберётся и на одного, такого как я. Но на этот раз эффект оказался сильнее. Моё тело будто наполнилось силой, мысли выстроились в ровную шеренгу и перестали беспорядочно носиться в голове. Я ощутил восторг, эйфорию от того, что получил столько энергии за раз. Но этого было мало. Мой разум очистился окончательно, и мысли о неясной мести исчезли на время.

      Обретение формы

      Жизнь в квартире шла своим чередом. Моя форма постепенно преображалась и, наконец-то, из аморфного сгустка я превратился в некое подобие человека. Мои сожители по-прежнему не видели меня, но начинали всё чаще чувствовать моё присутствие. Я пользовался этим, забавляясь с предметами обихода. Скрипя половицами, гуляя, словно ветер, по трубам, я напоминал о себе. Но это ничего не давало. Люди всё равно не замечали меня. Это начинало злить. Однажды ночью я пробрался в комнату Наташи и встал в самом тёмном углу. Девочка крепко спала, обняв своего плюшевого мишку. Моё естество жаждало мести. Это чувство было сильнее всего, хотя я тогда ещё не понимал, отчего оно возникло. Родители девчонки за стеной занимались