Рубиновый ключ для наследницы престола. Вера Анатольевна Прокопчук

глушить отчаяние. Прелестное лицо ее было мертвенно-белым. Ребенок, сидящий у нее на руках, был слишком мал, чтобы понимать происходящее, но заплакал оттого, что ужас матери передался ему.

      – Элисса, ты можешь что-нибудь сделать? – голос мужчины был полон отчаянной надежды, – ты же можешь…

      – Не могу… у меня не осталось магии совсем: я всю ее растратила, – отвечала она слабым голосом.

      Мужчина тоже выглянул в окно, и убедился, что дюжина вооруженных всадников все больше сокращала расстояние, отделявшее их от экипажа.

      – Если бы только успеть доехать до Обрубленного моста… мы свернем на мост, а эти негодяи пусть догоняют пустую карету, – он произнес это, как молитву к высшим силам.

      – Но ведь пройти по мосту до конца сможем только мы – только я и ребенок – а как же ты?! – голос женщины сорвался.

      – Вода в реке теплая, – нервно хмыкнул мужчина, и, высунувшись из окна кареты, крикнул кучеру:

      – Останови у Обрубленного моста!

      – Понял! – отозвался кучер.

      Дорога шла вдоль реки, повторяя ее изгибы. Завернув за поворот, кучер остановил карету; беглецы нырнули в густые заросли ивы и пригнулись; тьма скрыла их. Карета вновь помчалась во весь опор. Когда погоня пронеслась мимо троих несчастных, они встали и бросились бежать по мосту, к небольшому каменному домику с башенками, стоящему ровно на том месте, где была середина реки. Вбежав, они тут же заперли двери; пробежав по узкому коридорчику, вышли с другой стороны домика; теперь муж и жена смотрели вперед.

      То, что видел каждый из них, разнилось очень сильно.

      – Попрощаемся, – сказал мужчина торопливо, – я пришлю тебе весточку, и ты приедешь ко мне, да?

      Он жадно вглядывался в лицо своей юной жены, словно делая запечатлеть на прощанье каждую его черточку.

      – Да, – отвечала жена, – я буду ждать. Только – ты побыстрее, ладно?

      Они торопливо обнялись. Муж, наклонившись, поцеловал ребенка, и повернул голову назад, откуда уже доносились злые крики и топот копыт.

      – Кажется, это погоня… они смекнули, где нас искать. Ну, давай, родная…

      Тяжелые удары уже сокрушали хрупкие двери домика.

      Когда группа вооруженных мужчин взломала запертые двери и обыскала сам домик – они не обнаружили никого. Сразу за домиком, на середине реки, мост обрывался, и дальше не было даже разрушенных основ моста. Только черная ночная вода, вспененная яростным дождем.

      Так в ненастную осеннюю ночь навсегда покинули свою родину, королевство Галидорро, кронпринц королевства, его супруга и ребенок. Много лет прошло с того рокового дня. Тайна их исчезновения так и не была разгадана.

      ГЛАВА 1

      Флавиенна

      Я видела в прошлой жизни этот ослепительный город, я жила в нем. Это ощущение не покидало меня каждую ночь, ибо повторяющийся сон про великолепный город, с роскошными зданиями до неба, выше неба, выше самой высоты, так что фасады домов плывут среди облаков – этот сон прокрадывался в мое сознание всегда с наступлением темноты – как нежный любовник прокрадывается на свидание с любимой…

      А еще мне иногда снился старинный замок – с башенками, винтовыми лестницами, со стенами из желтоватого туфа, поросшими мхом… Во сне я гладила рукой его шероховатые стены, впитывала ладонями тепло нагретого солнцем камня…

      Звонок телефона прервал мой сон на том месте, когда мне уже казалось, что вот-вот, еще секундочку – и я пойму, что это за город, и пойму еще что-то важное. А именно вот что: почему этот сон всегда сворачивает не туда?

      Ибо каждый раз меня давит тревожное предчувствие, что с городом что-то не так. Сначала я любуюсь им, но потом вдруг замечаю, что садики вокруг домов выглядят запущенными, а клумбы заросли бурьяном. Витражи зияют разбитыми стеклами, а между камнями мостовой пробивается трава.

      А ещё на меня волнами наплывает тишина. Нигде не хлопает створка окна, не слышатся человеческие голоса. Из окон кухонь не доносятся манящие ароматы утренней выпечки. И кошка, пушистая домашняя любимица, не устроилась погреться на солнышке возле дома. Только шмели кое-где тихо гудят над клумбами.

      И я отчетливо, с полной ясностью понимаю, что я одна в этом зачарованном мире пустых домов, полевых цветов и утреннего солнца. Чувство невыносимого одиночества давит меня…

      – Но почему?! – кричу я в отчаянии, – Почему? Где все?

      И тут же ужас ледяной иглой прокалывает мне грудь, и я понимаю, почему: это я виновата, я! Это я покинула этот город давным-давно, и он завял, засох, умер без меня – как погибает цветок, брошенный без воды и присмотра…

      Прекрасная архитектура все еще плыла перед моими глазами, но в конце концов – растаяла, рассыпалась клочьями тумана, и я узрела реальность: стены моей жалкой спаленки в съемной квартирке. В спаленке не было ничего, кроме пружинной кровати, на которой я и помещалась, облезлого комода и платяного шкафа с рассохшейся дверкой.

      Я стиснула зубы. Эта скудость, эта пустая и бедная