Смерть среди снегов. Виктория Андреевна Файзулова

ь целый год!

      – Мелисса, вот именно, – если Кэтрин называла сестру полным именем, это всегда означало наивысшую степень серьёзности сказанного. – мы обсуждали это и я отказалась. Я не хочу быть у вас в должниках.

      – Да что ты, милая. – голос сестры был наполнен теплотой. – Какие долги, мы же семья! Почему ты не принимаешь помощь просто так?

      – Лучше не начинай по новой. Моё решение не изменится, ты знаешь.

      – Да, ты та ещё упрямая ослица, Кэт. – тон сестры звучал так, что было понятно – она отступила. – В любом случае, будь осторожнее за рулём. Нас и так погода не радует, так ещё и передавали сильный снегопад.

      – Спасибо, Лис. – смягчилась Кэтрин. – Я позвоню тебе, как доберусь.

      Она поставила телефон на зарядку и пошла в душ. На прикроватной тумбочке осталась лежать газета, на первой полосе которой красовалась яркая статья.

      Раз в пять лет в Бергенбруке проводился “Фестиваль искусств и мастерства”, на который съезжались люди со всего дистрикта. Это были творцы: живописцы, скульпторы, фотографы, музыканты, писатели, поэты, перформеры, режиссёры, актёры. А так же мастера народных промыслов, ювелиры, гончары, ткачи и другие. Кто-то пытался показать себя и заработать, кому-то было выгодно посмотреть на других и пополнить свои коллекции. Фестиваль длился несколько дней. Посетителей на протяжении всего времени развлекали творческие коллективы и радовали гастрономические изыски, которые тут были представлены в изобилии. В конце фестиваля экспертное жюри выдвигало призёров по каждому направлению, которые не уезжали без щедрых подарков.

      Это было целое событие и многие из окрестных городов приезжали в Бергенбрук заранее, пока ещё были места в отелях и хостелах.

      Кэтрин вышла из душа и принялась собирать сумку. Пакет с тёплыми вещами занимал большую часть, но были и другие, рабочие штучки. Ноутбук, планшет, зарядки. Но самое любимое – блокноты. И несколько ручек, которые были рассованы по всем возможным карманам. Да, никогда не знаешь, где и в какой момент захочется писать. В сумку полетела баночка с антидепрессантами и мятные конфеты, к которым Кэт пристрастилась за последнее время. Она любила поглощать их, когда сидела перед чистым листом. Это было начало нового и мятные конфеты придавали свежесть этой новизне. Но во время её писательского кризиса этот вкус стал ассоциироваться с пустотой и провалом. Конфеты словно стали горчить. Уже три года она не могла написать ничего стоящего.

      “Может, мне и не стоит ехать” – отозвалось эхом в голове предложение сестры. Была годовщина события, которое погрузило её на три года в депрессию. Которое лишило её в прямом смысле жизненных сил и способности писать. И разрыв с Фредом… Даже вместе они не справились. Обычно дни годовщины она проводила дома. Погрузившись в себя и воспоминания. Она пила алкоголь и лила безнадёжные горькие слёзы. Но в этот раз решила иначе. “Хватит отдавать дань смерти – сказал ей психотерапевт. – Пора сменить чёрное горе на светлую грусть”. Кэтрин засунула руку в сумку и достала конфеты. “Я поеду на этот дурацкий и прекрасный фестиваль! И я буду писать там, как и прежде!”. Часы показывали двенадцать тридцать. Пора, чтоб успеть приехать до ночи.

      Кэтрин заперла дом и закинула сумку в машину. Навигатор показывал, что из Розенвилля до пункта назначения пятьсот двадцать три километра, а это значит, что за семь – восемь часов она доберётся. Если, конечно, не будет тех ужасных погодных условий, о которых Мелисса говорила сегодня по телефону. Ехать в такую погоду по фьёрдам – приключение с нотками опасности, но, в конце концов, фестиваль послезавтра, так что шансы прибыть вовремя весьма велики.

      Кэтрин включила подогрев сиденья и руля и потихоньку тронулась в сторону единственной трассы, которая соединяла далёкий от центра Розенвилль со всей остальной цивилизацией. На дороге было чуть больше машин, чем обычно и скорее всего это было связано с фестивалем. “А вот завтра, наверно, будет пробка” – с ухмылкой подумала Кэт, включая поворотник.

      Первые пару часов поездки были спокойными. Она слушала радио и смотрела на белую дорогу. Небо было необычайно ясным для этого времени года. Сбоку мелькали ёлки, блестяще-белые, с темно-зелёными туманными пятнами у земли. Иногда казалось, что они подходят к трассе и хотят закрыть её своим лапником. Это было волшебно.

      На телефоне прозвенел будильник. Кэт немного снизила скорость. Одной рукой полезла в сумочку на соседнем сидении и достала свою таблетницу. Одна красная вытянутая пилюля. Привет от доктора Новак. Та самая пилюля, запас которых лежит в сумке с вещами. Ловко открутив крышку на бутылке с водой, она опрокинула жидкость себе в рот.

      Впереди дорога заворачивала и на обочине маячила заправка. Кэт глянула на датчик уровня топлива. “Почти половина. Но в Бергенбруке наверняка цены взвинчены в два раза.” Она крутанула руль и заехала на небольшую заправку из двух колонок. Внутри было тепло и пахло кофе. Работник заправки смотрел в маленький телевизор, висевший над кассой. Там передавали прогноз погоды, который был неутешительным. Метеоролог в красивом зелёном костюме рассказывала о снежном буране, который надвигался с севера