Курс выживания для девочек. Галина Калинина

о том, что может помочь вам стать самими собой.

      Богом в девочку заложено стремление быть женой и матерью – в этом высшее предназначение женщины, ее пола, ее существования.

      Сущность женщины не может сводиться лишь к чему-то одному, она, как и у мужчины, богата и разнообразна.

      Давайте попробуем сравнить женщину с цветком, ребенком и Ангелом[8].

      Любая девочка, а потом и женщина – конечно же цветок. Причем не важно, осознаем мы это или нет. Ведь Господь сотворил нас нежными и красивыми, поэтому каждой девочке так хочется, чтобы с ней обращались бережно и восхищались ею. Когда я в пять лет стащила у мамы губную помаду и, надев ее туфли на шпильках, вертелась у зеркала – это была не просто игра. Так во мне выплескивались эти качества, заложенные в меня Богом.

      Посмотрите, даже самая крепкая женщина по сравнению с самым крепким мужчиной кажется и нежной и хрупкой. Те из нас, которые знать ничего не желают о своей нежности, – изменяют своей сущности и протестуют против собственной природы. Таких протестанток называют феминистками, и однажды во Франции они дошли даже до того, что отказались причесываться, аккуратно одеваться и мыться. Все это они делали только для того, чтобы показать, что они ничуть не обязаны никому нравиться. Конечно, они никому и не нравились, отчего бедным французам пришлось жениться на иностранках или искать где-нибудь подальше от городов девушек с более нормальными взглядами на жизнь.

      Нежность души и тела обязывает нас быть красивыми. Красивой может быть даже самая некрасивая из женщин. Потому что истинна не физическая, а душевная, духовная красота. Женщина с женственной и любящей душой будет красива всегда: тогда внутренняя красота светится через незадавшуюся внешность, поет и излучает счастье. Тогда проступает красавица в не особо примечательном лице.

      А вот как видит душевную красоту герой, попавший из ада в рай на экскурсию:

      «К нам приближалось шествие, и на листьях отражались не отсветы воды, а его сверкание. Впереди шли сияющие духи – не духи людей, а какие-то иные. Они разбрасывали цветы, и те падали легко и беззвучно, хотя каждый листок весил здесь в десять раз больше, чем на земле. За духами шли мальчики и девочки. Если бы я мог записать их пение и передать ноты, ни один из моих читателей никогда бы не состарился. Потом шли музыканты, а за ними шла та, кого они чествовали. Не помню, была ли она одета. Если нет – значит, облако радости и учтивости облекало ее и даже влачилось за нею, как шлейф, по счастливой траве. Если же она была одета, она казалась обнаженной, потому что сияние ее насквозь пронизало одежды. В этой стране одежда – не личина, духовное тело живет в каждой складке, и все они – живые его части. Платье или венец так же неотделимы, как глаз или рука.

      Но я забыл, была ли она одета, помню лишь невыразимую красоту ее лица.

      – Это… это… – начал я, но учитель не дал мне спросить.

      – Нет, – сказал он, – об этой женщине ты никогда не слышал. На земле

8

Такое сравнение впервые придумал мужчина, русский философ Иван Ильин, а мне оно очень понравилось. См.: Женщина//Ильин И. Книга надежд и утешений. – М., 2007.