Заброшенный скит (издание второе, исправленное). Александр Тимофеевич Филичкин

а вечерами «балдеют» на дискотеках и в каких-нибудь клубах.

      В то же самое время, несчастный «вечерник» восемь часов пашет, как вол на работе. Потом, уставший за день, словно чёрт, он тащится ещё в институт. Ну, а там, не то что, порадоваться «весёлому обществу сверстников», даже слушать преподов сил уже не хватает. К этому нужно прибавить, поездку домой, куда ты доберешься уже после одиннадцати, если не ближе к полуночи.

      Одним словом, после первой же сессии, число беззаботных студентов на данном потоке сократилось, едва ли не вдвое. Зато, почти все «кандидаты», были зачислены в группы на место убывших ребят.

      Забегая вперёд, нужно сказать, что окончили «вечернее» обучение в ВУЗе и защитили диплом не более четверти тех, кто туда поступил шесть лет назад. У «заочников» этот процент опускался значительно ниже.

      Вот таким странным образом, Глеб стал полноправным студентом, и началась его взрослая жизнь. С восьми до семнадцати, усиленный труд в проектной конторе. Ускоренный марш к родимому дому. Бутерброд какой-нибудь в зубы и бегом в «погоню за знаниями». Две «пары» упорных занятий и бодрой рысью вернуться обратно.

      До порога квартиры Глеб добирался только к одиннадцати. Парень проглатывал холодную пищу и, едва волоча усталые ноги, плёлся в кровать. На этом его суточный цикл благополучно кончался.

      Через шесть, максимум семь часов сна, звонил громкий будильник и начинался новый этап. Точно такой же, как и вчера. Так пролетело короткое «бабское лето», а потом, наступила стылая слякоть.

      Сокурсник

      Осень в тот год, примчалась в Трёхреченск на удивление рано. В конце сентября начались проливные дожди, которые шли почти каждый день. Постоянная сырость, утомляла людей нисколько не меньше трескучих морозов. Да и грязь на улицах города стала почти непролазной.

      Давно всеми замечено, что самыми нежными членами социума являются дворники, а так же извозчики. При любых переменах в каждого сообществе они испаряются самыми первыми.

      Следом за ними исчезает культура и обычная вежливость. Так что, в то жуткое время в России, дороги совсем перестали мести и чистить от всякого мусора. Людей стало некому возить на работу, а перегоревшие вдруг фонари никто, почему-то, не мог заменить. Внезапно пропали запчасти и мастера, способные с ними нормально работать.

      Количество милицейских сотрудников в городе резко убавилось, зато появилось множество гопников разных мастей. Скорее всего, часть служителей правопорядка, перешла в стан врагов. Стало опасно ходить по тёмным дворам и даже центральным проспектам.

      Плюс ко всему, вместо прекрасно знакомых автобусных рейсов, по которым ходили большие машины, в городе тогда началось нечто невнятное. Появились многие сотни разнокалиберных средств передвижения по трассам. То есть, разнообразных «маршруток», с неизвестными никому номерами. Они были просто наклеены на лобовое стёкло.

      В один из таких мокрых дней, в пятницу, после одиннадцати, Глеб возвращался с поздних вечерних