Огонь ведьмы. Джеймс Клеменс

толкнула его коленом.

      – Сэмби сломал руку.

      – И поделом! Никому не позволено толкать мою младшую сестренку в грязь.

      Элена вспомнила тот день два года назад. Она была в цветном платьице, которое тетя Фила подарила ей на праздник летнего солнцестояния. Эта грязь испортила ей подарок и праздник.

      – Ты сделал это ради меня? – спросила она, и в голосе прозвучали одновременно удивление и смех.

      – А зачем еще нужны старшие братья?

      Элена снова почувствовала на глазах слезы. Джоак соскочил с кровати, наклонился и обнял ее.

      – Не волнуйся, Эл. Я найду того, кто решил посмеяться над тобой. Мою сестренку нельзя обижать.

      Она обняла его в ответ.

      – Спасибо, – прошептала она ему на ухо.

      Выпрямившись, Джоак скользнул к двери, но, прежде чем выйти из комнаты, повернулся к ней и добавил:

      – Кроме того, я не могу допустить, чтобы этот загадочный шутник одержал надо мной верх. Мне нужно поддерживать свою репутацию!

      Глава 4

      Дисмарум, сгорбившись, стоял на коленях в траве в залитом лунным светом саду, накинув на голову капюшон, напоминая собой гнилой пень. Этой ночью не подавали голос ни одна птица, ни одно насекомое. Дисмарум прислушивался к звукам и запахам при помощи обычного слуха и своего внутреннего чутья. Последний из молграти скрылся под землей, направляясь к стоящей вдалеке усадьбе. Рваная рана в животе мертвого Рокингема перестала дымиться, его тело постепенно остыло.

      Прижавшись лбом к холодной земле, Дисмарум отправил свои мысли вдогонку за слугами, скрывшимися под землей, и получил ответ, прозвучавший, словно пение тысячеголосого хора детей, передававший ему лишь одно: голод.

      «Терпение, мои крошки, – послал он им мысленный приказ. – Скоро вы насытитесь».

      Довольный их продвижением, Дисмарум встал и, спотыкаясь, направился к телу Рокингема, поводя в темноте здоровой рукой, пытаясь найти мертвого проводника. От слабых глаз не было никакой пользы. Его пальцы остановились на холодном лице Рокингема, он присел на корточки рядом и достал кинжал. Зажав рукоять в сгибе изувеченной руки, он проколол палец острием и, не обращая внимания на боль, повернулся к Рокингему. Окровавленным пальцем провел по губам мертвеца, словно гробовщик, готовящий тело к осмотру родственниками. Покончив с этим, Дисмарум наклонился и поцеловал кровавые губы Рокингема, почувствовав вкус соли и железа, выдохнул в раскрытый рот, щеки покойника надулись, затем маг приник губами к холодному уху.

      – Господин, прошу, услышь мой призыв, – прошептал он, выпрямился и с закрытыми глазами стал ждать, внимательно прислушиваясь.

      Вдруг воздух резко остыл, и он почувствовал враждебное ледяное присутствие. С мертвых губ слетел звук, похожий на шелест ветра в сухих ветвях, затем из черного рта Рокингема, как из глубокого колодца, зазвучали слова:

      – Она здесь?

      – Да, – не открывая глаз, ответил Дисмарум.

      – Говори.

      – Она созрела, кровь наделила ее силой. Я чувствую ее запах.

      – Доберись