Грань. Егор Орм

еспросветная ночь, и она отсюда никуда и никогда не уходит. Темно, постоянно темно. Слышны голоса других, находящихся здесь, рядом с тобой. Их тысячи, сотни тысяч. Кто-то плачет, кто-то кричит, кто-то что-то бормочет, ужасная какофония звуков. Но это не наводит ужаса, да и голоса слышны слабо, как отзвук. Мрак, окутывающий все вокруг, поглощает и весь шум. И вот ты слышишь свое имя, но это не то имя, которое ты привык слышать, истинное имя, такое завораживающее и неповторимое, не похожее на другие, и слышишь его только ты. Как ты узнал что оно именно твое? Это осознание приходит откуда-то из глубины памяти, и пронизывает тебя этим знанием. Ты ощущаешь безмерную радость, слыша его. Оно звучит ни как слова, да и вообще не похоже на звуковые колебания, привычные уху. Это своего рода энергетический код, волна, зовущая тебя за собой, туда во тьму. И ты повинуешься ей, и это делает тебя еще более счастливым. И она вырывает тебя из вековечного мрака, и ты исчезаешь объятый настигнувшей тебя эйфорией. Но где же ты был, и куда ты идешь…

      Глава 1. Старик.

      Старая деревня. Маленький ветхий домик на краю единственной улицы. За домиком такой же ветхий, покосившийся сарайчик. Вокруг гнилой полуразрушенный забор, стерегущий границы участка. Трухлявая калитка. Не далеко от калитки стоит автомобиль светло-зеленого цвета, детище отечественного автопрома. Вечереет. На деревеньку ложится мрак, накрывая ее плотным непроницаемым покрывалом. Через окно домика видно как в нем теплятся огоньки от свечи и керосиновой лампы. Электричества в деревеньке не было уже давно, так как кто-то уже лет 10 как присвоил казенный кабель с линии электропередач. А новый, администрация прокладывать не стала, «мол денег нет, да и для кого прокладывать то, живут то там одни старики, да и тех не много, человек 10 осталось, а бюджет не резиновый».

      В доме одна комната. Из обстановки деревянная кровать, по-видимому самодельная, стол сколоченный из грубых досок, табурет – березовый чурбачек и шкаф, ручной работы, дореволюционного производства. По всему видно, что шкаф работы какого-то известного мастера, но из-за старости и изношенности шкафа, клеймо мастера разглядеть не возможно. В одном из углов стоит старая русская печь. Кругом пыль и паутина. На кровати лежит старик, уставившись широко открытыми глазами в стену. Глаза его, то вспыхивают, то снова тускнеют. Его взгляд, как будто, проникает куда-то далеко за стены дома в мрачную и темную даль. Со стороны может показаться, что он что-то увидел там далеко, что-то чего не видел уже давно, а может быть и никогда, и потерял это из виду, а теперь мучительно, до рези в глазах всматриваясь в даль, пытается это найти, будто от этого зависит его жизнь. Но перед ним всего лишь стена ветхого старого дома, с облупившейся местами побелкой.

      Рядом с кроватью стоят четыре фигуры. Две маленькие и две побольше. В мраке, рассеиваемом тусклым светом, свечи и лампы, можно разглядеть стоящих. Мужчина и женщина, средних лет, в маленьких фигурках можно разглядеть двух мальчиков – близнецов, лет пяти, они еще мало что понимают, и стоят, безучастно смотря на старика. Кем приходятся эти люди старику, непонятно, но можно предположить, что они его родственники. Женщина плачет, мужчина пытается ее успокоить.

      Старик умирает. Внезапно его взгляд сосредотачивается в одной точке, на стене. Проследив за взглядом, можно увидеть, куда он смотрит. Его взгляд сосредоточен ни на пустоте, нет, во мраке, скрывающем стену, можно разглядеть рамку портрета, висящего на стене. А если бы света хватило, то можно было бы увидеть и женщину, изображенную на нем. На нижней части рамки, это, наверное, единственные предмет из обстановки, на котором нет пыли, видна надпись: 1973 год, по видимому дата изготовления фото. На фото изображена красивая светловолосая женщина, это жена старика, его любимая жена. Она умерла лет 10 назад. Глазам старика мрак, окутавший портрет и срывающий его, как будто не мешает, он отчетливо его видит. Но вот его взгляд снова тукнет и становится смотрящим, но не видящим ничего вокруг, словно устремленным куда-то в даль, в иные миры.

      Время приближается к ночи, сумерки окутали неказистую деревеньку целиком. На улице начинает лить дождь, гремит гром. В нескольких домиках, составляющих единственную улицу, гаснут теплящиеся со времени наступления сумерек свечи и лампы. Молодежь в деревне не живет уже давно, все уехали в город. Да и что, казалось бы, делать, к примеру, молодому человеку, в глухой деревне, из которой до районного центра, только, добираться 50 километров. Ну так, обычно, думает молодежь. Хотя конечно иногда, кто-нибудь, нет-нет да и приедет, навестить стариков, доживающих там свой век.

      Но вернемся к тому самому домишке, на краю деревни-улицы. Старик почти умер, последние вздохи, и вот он устремляет свой мутный взгляд в стену, на которой весит портрет его жены. И портрет оживает. Что же это? Предсмертный бред? Но все так реально. К нему идет его любимая. Живая. Она подходит к нему. Такая же молодая красивая светловолосая, как на старой фотографии. Старик всматривается в ее лицо. Те же родные и восхитительные глаза, смотрят на него, с такой же нежностью и любовью как раньше. Те самые глаза, которые в далекой юности он увидев, однажды потерял покой, влюбившись в них с первого взгляда. Глаза что всегда лучились светом и добром. Уши старика слышат голос любимой, такой мелодичный и ласковый, как в годы