Пешка для Ферзя. Марианна Красовская

ня услышал. – Я кому сказала «вставай»?

      – А папа приедет?

      Я едва сдержалась, чтобы не сообщить мальчику, что я думаю по поводу приезда его отца. Век бы его не видеть, если честно. Но Даниэль любил своего папу, и я стиснула зубы, не позволяя себе лишнего.

      – Не знаю, мой хороший. Ты же понимаешь, что он много работает.

      – Я к папе хочу! – в голосе Дана слышны плаксивые нотки.

      Дышу сквозь зубы, ногти впиваются в ладони.

      – Даниэль…

      Кажется, сын уловил мое состояние (все же менталист) и нехотя вылез из-под одеяла. Посмотрел на меня голубыми отцовскими глазами – до чего ж он похож на Яна! – и молча пошлепал к умывальнику. Я сосчитала про себя до тридцати и достала из шкафа чистую рубашку.

      Я искренне надеялась, что Ян не приедет. Каждая встреча с ним заканчивалась у нас скандалом, и мы перестали встречаться. Я привозила Дана к отцу и оставляла там, а Ян уже забирал. Я ненавидела своего супруга. Надо признать, он отвечал мне полной взаимностью.

      Но собиралась я всё равно с особой тщательностью. Надела синее платье с вырезом, которое так красиво подчеркивало мою фигуру, уложила волосы в строгую прическу, накрасила ресницы и подвела глаза. Шляпка, перчатки, сапожки на небольшом каблучке. А снизу – самое лучшее, самое развратное бельё. Кружевные панталоны, шелковые чулки, расшитый корсет. Всё для тебя, любимый. Ты этого не увидишь, разумеется, но я-то буду знать.

      Дан уныло ковырял ложкой пудинг, а потом бубнил себе под нос всю дорогу до Кобора. Я же сидела, как на иголках, и едва не порвала свои перчатки от нервного возбуждения. Для меня эти поездки всегда стресс, я бы лучше вообще из дома не выезжала. Но Ольга, моя мачеха, буквально требует, чтобы я приезжала к ним по воскресеньям. Она считала, что я должна выходить в люди. Я и выходила… до очередной встречи со своим супругом.

      Недалеко от Кобора карета угодила в рытвину, раздался страшный треск, ее перекосило. Кучер заявил, что ось сломалась. Я даже не расстроилась: можно было весь день прождать помощи, а потом заявить, что уже поздно и спокойно вернуться домой.

      – Вот что, Михаил, – сказала я кучеру. – Распрягай, садись верхом и езжай в Кобор. Пусть пришлют плотника. И Дана с собой возьми, там деду сдашь.

      – Да как же я вас здесь одну оставлю, льера? – растерянно спросил пожилой мужчина. – Мало ли что!

      – Я же маг, что мне сделается, – пожала плечами я. – Посижу в карете, подожду подмоги. Книжку вон почитаю.

      Но моим жизнерадостным планам не суждено было сбыться: вдали раздался топот копыт и показалась туча пыли. Кто-то едет верхом.

      – Это папа, – уверенно заявил Дан. – Он сейчас нас спасет!

      Я сглотнула. Дан часто угадывал будущее. И в этот раз он оказался прав. Всадник на большом вороном жеребце остановился неподалеку, спрыгнул и широким шагом направился к нам. Ян был всё так же красив: породистое лицо, холодные голубые глаза, великолепная фигура. Он презрительно скривил верхнюю губу, встретившись со мной взглядом, а потом вдруг улыбнулся широко и искренне, раскидывая руки. Даниэль, не раздумывая, бросился в объятия отца. Я отвернулась, не в силах вынести этой взаимной любви. Никак не могу понять, как Ян мог так сильно любить ребенка, которого родила я, и одновременно ненавидеть меня.

      – Ну, что тут у вас случилось? – весело спросил льер Рудый, подхватывая сына на руки. Я уже так не могла – мальчик слишком тяжел для меня. – Дан, рассказывай!

      В мою сторону даже не смотрел.

      Дан, размахивая руками, кричал ему на ухо про то, как я будила его рано утром, про невкусный пудинг, про кочки на дорогах, про сломавшуюся карету, а Ян улыбался нежно и рассеянно и трепал его волосы.

      – Я всё понял, – наконец, заявил он. – Ваша рухлядь снова поломалась. В прошлый раз дверь отвалилась, теперь вот ось. Софья, почему ты это старье до сих пор используешь? Пора уж сжечь.

      – Другой у меня нет, – ровно ответила я.

      – Купи. Я достаточно выделяю тебе денег на содержание.

      Я промолчала. Разумеется, он понятия не имеет, что почти все деньги я трачу на школу для деревенских детей. Да и не нужно ему об этом знать, вряд ли он будет доволен.

      – Дан, ты поедешь с кучером. Софья, ты со мной, мой конь выдержит двоих.

      – Я останусь здесь. Поезжайте без меня.

      – Ты идиотка? Я не позволю тебе здесь остаться одной. Вдовцом становиться мне пока рано.

      – Да кому я тут нужна? – немедленно вспылила я. – Я менталист…

      – И что? Это как-то помешает разбойникам дать тебе по голове и изна… – тут он вспомнил, что у него на руках ребенок и запнулся. – В общем, не спорь.

      – Ладно, – сказала я, глядя в сторону. – Бери Дана и поезжай за помощью. Я подожду здесь с Михаилом.

      Ян осторожно спустил сына на землю, а потом цапнул меня за локоть и прошипел еле слышно:

      – Что, не намиловалась дома-то со своим хахалем?

      В первый момент я даже не поняла, о чем он. Но когда поняла – не заорала только потому,