Путеводная звезда. Мехтап Фырат

быстро покачала головой, пытаясь улыбнуться. Гекче слегка поцеловала меня и вышла из дома. Я закрыла за ней дверь.

      Первое, что я сделала после, – сняла туфли. Я оставила их вместе с вещами в гардеробе с правой стороны. Размяв плечи, я нерешительно вошла в комнату, где находился Демир. Я все еще пыталась понять, смогу ли я справиться с этим большим ребенком. Взвешивая свои силы, я встала перед ним и сложила руки на груди, подняв брови вверх и стараясь выглядеть строгой. Пока я смотрела на него, губы Демира растянулись в улыбке, и следом он неожиданно икнул. Это еще один признак того, что маленький джентльмен навеселе. Он продолжал смотреть на меня с озорным блеском в глазах. Я не могла на него сердиться.

      Он откинулся на спинку кресла и вытянул ноги на журнальный столик перед собой, как и до этого. Вид у него был такой, что нельзя было с уверенностью сказать, пьян он или трезв.

      – Как дела, любовь моя?

      Мои глаза широко раскрылись в ответ на его вопрос. Я не смогла удержаться и разразилась смехом. Такие смущающие слова. Я была бы гораздо счастливее, если бы ты не использовал их, Демир. Пожалуйста, не надо. Не произноси эти слова. Они совсем ни к чему.

      – Что это за выходки, ради всего святого, Демир?

      Он выглядел как непослушный ребенок. Он пожал плечами и на несколько секунд растянулся в кресле, а потом открыл свой большой рот и на этот раз переделал другую песню на свой лад.

      – Я ел раки, я пил вино. Я ел раки, я пил вино. Я пил, я пил, я мечтал о тебе. Смотри, как складно. Я написал тебе песню. Как тебе нравится? Нравится?

      Ха! Песни Ибрахима Татлысеса[3] были неплохи, но это было неуместно.

      На самом деле, если бы мы сейчас были в другой ситуации, я бы не смеялась над ним за то, что он такой невежественный, я бы считала его невероятно милым. Но у нас были важные проблемы, которые нужно было решить. Мы не могли справиться с ними таким образом.

      – Ты отвратителен, – пробормотала я, и он прижал палец к губам с озорством в глазах, как бы делая знак, что готов молчать.

      Я не смогла удержаться от улыбки. От него пахло спиртным, и я скорчила недовольную гримасу.

      – Ты разбиваешь мне сердце, но послушай, – сказал он, не обращая внимания на мою реакцию на неприятный запах.

      Я немного отошла.

      – Я тебе врежу, – перебила его я, но он просто прикрыл мне рот рукой и прижался ко мне.

      Прежде чем у меня появился шанс высвободиться, он схватил меня за подбородок и заставил посмотреть на него.

      – Ты можешь это сделать, любовь моя. Моя сияющая, яростная звезда.

      Чем больше я старалась не смеяться, тем больше Демир, казалось, ставил меня в еще более сложную ситуацию. Он вел себя странно: с озорным выражением лица, словно пытался вывести меня на эмоции. Если он снова назовет меня любимой, я этого не вынесу. Так же, как Батухан и Эмре.

      Какое безэмоциональное, надуманное слово! Моя любовь! Ты и есть моя любовь!

      Когда я освободила свой подбородок от его

3

Ибрахим Татлысес – турецкий певец в стиле арабеска.